Гэри Паулсен - Побег в леса. История мальчика, который выжил

– Умойся. Тебя ждёт тушёное мясо.

Он слышал, как Эди гремит чем-то на кухне, закидывает дрова в плиту [10] До того, как газовые и электрические плиты стали общедоступны, широко использовались плиты, топившиеся дровами. , поджигает их, ставит чугунный горшок. Отмыв лицо и руки, он прямо в мокрых штанах уселся за стол. Устроившись наконец на стуле, он медленно осознал две вещи.

Весь день – путешествие, прибытие, помощь на ферме – казался ему каким-то размытым, будто всё это происходило с кем-то другим, а он только смотрел расплывчатые картинки. К тому же он был так вымотан, что буквально засыпал на ходу. Мальчик держался из последних сил, но, поставив локти на стол и положив подбородок на руки, в ту же секунду уснул.

Что было потом, он помнил урывками. Кто-то – сначала он решил, что Эди, но она не пахла тёмным деревом и потом – поднял его и отнёс наверх, снял с него мокрую одежду, уложил в удивительно мягкую постель, накрыл одеялом и погладил шершавой рукой. А потом он видел сон про Чикаго и про мать, этот сон всё бледнел, бледнел, бледнел – и исчез.

Он не был до конца уверен, что именно его разбудило. Это мог быть солнечный луч, падавший через окно прямо ему на лицо, острейшая необходимость сходить в туалет или тяжёлый звук мужского голоса, доносившийся с кухни.

Ему отвечал голос Эди:

– Мне пойти наверх и разбудить его?

– Подумай, что он делал, через что прошёл, – сказал мужской голос. – Пусть пока поспит.

– Он не ел мясо. Он наверняка голоден.

– Не помрёт.

– Маленьким мальчикам надо много есть.

– Не такой уж он и маленький.

– Ну, ты…

– Ну, я…

К этому моменту мальчик уже еле терпел, так что вылез из кровати, надел штаны – пока он спал, те высохли – и футболку. Обуви он не нашёл, но решил, что не велика беда, и спустился босиком. В туалет надо было срочно.

Кухню заливало солнце, прямо как его комнату (и он думал о ней именно так: его комната, будто он всегда в ней жил). Солнечный луч падал на стол, как сценический прожектор.

За столом в этом круге света сидел мужчина, которого мальчик ещё не видел. Как потом выяснилось, его полное имя было Сигурд, но Эди, а потом и мальчик, всегда звали его Сиг. Изредка Эди навещала свою сестру в Чикаго, но всегда одна, без Сига, поэтому мальчик никогда не видел его до этого дня. Он выглядел… тогда Гэри не мог понять, как выглядел этот мужчина.

Он видел множество мужчин с военного завода в барах, где пел, но те будто были не на своём месте. Всегда пьяны или стремительно напивались, говорили громко, преимущественно о своём героизме, шёпотом и по мелочи лгали, пытались подобраться поближе к его матери – и всегда почему-то выглядели так, будто они не на своём месте.

Но когда мальчик увидел Сига, он подумал, что Сиг, где бы он ни оказался, всегда будет выглядеть так, будто здесь он и должен быть. Он сидел на деревянном стуле за кухонным столом так, будто стул сделан специально, чтобы Сиг в нём сидел. Он держал чашку с горячим кофе в своих покрытых порезами и шрамами руках с загрубевшей кожей так, точно эта чашка всегда там была. Он всегда её держал.

Седые волосы подстрижены ёжиком, глаза голубые, как будто светятся от электричества.

– Нужно пописать? – улыбнулся он мальчику, который еле держался и старался не приплясывать от напряжения.

– Очень, – ответил мальчик.

– Выйди во двор и пописай в большой сиреневый куст, – сказала Эди.

– Серьёзно? – он никогда не писал в кусты во дворе и решил, что это шутка. Сиг и Эди улыбались. – Серьёзно? Не в туалет?

– Сейчас да, – кивнула Эди. – Единственный туалет на задах, но я не думаю, что ты добежишь.

«Много разговоров», – подумал он. Нужду разговоры не волнуют. Когда приспичит, разговоры не помогут. Ничто не имеет значения, когда всерьёз приспичит.

Он выбежал наружу, уже держа себя руками, и пошлёпал по чему-то липкому, чавкающему между пальцами ног, он решил, что это грязь, потому что ночью шёл дождь, но его это не волновало, его ничего не волновало, кроме заветного куста, и пусть тёплая грязь забивалась между пальцами, и вот наконец, наконец он нашёл большой куст сирени, который был лучше любого туалета, был как убежище, как друг, и наконец ощутил долгожданное облегчение.

Когда он закончил, то обернулся и увидел Эди, которая ждала его у двери дома, держа ведро воды и тряпку.

– Для твоих ног, – тихо пояснила она. – Я не успела тебя предупредить. Наши гуси ночуют перед домом, потому что так безопаснее. Говорят, никто на свете не гадит больше гусей…