Евгения Черноусова - Я буду надеяться на чудо

– Это дяди Юры дом, – пояснил Валька. – А это мой двоюродный брат Никита. Как твоя фамилия? Пищалкин?

– Не Пищайкин, Петёв!

– А если Петров, то чего пищишь? Здрасьте, тетя Марина!

– Извел меня, ничего делать не дает! Гулять и гулять! – пожаловалась она. – Валь, а ты домой сейчас? Прихвати Никиту к бабушке. Скажи, я завтра с утра его заберу.

Она сбегала домой и надела на Никиту футболку.

– Лицо ему оботрите, – мрачно сказал Валька.

– Ой, господи, какой ты замурзанный! – воскликнула она и унесла сына в дом.

Выставив Никиту за калитку, она махнула рукой и вернулась в дом.

– Дай ипку! – потребовал он.

– Нельзя рыбку, – сказал Валька. – Вот, держись за ведро.

Аня взяла малыша за руку, другой он ухватился за ведро в руке брата, и она пошли вверх по улице. Но далеко не ушли. Через некоторое время Никита потребовал: «Пить!» – и потянулся к ведру.

– Нельзя, Никита, вода озерная, – сказал Валька. – Придется возвращаться.

– Заходите к нам попить, – раздался голос над ними.

Из-за забора выглядывала девочка, стоя на нижнем брусе и облокотившись на верхний брус калитки.

– Спасибо, не откажемся, – сказал Валька и первым зашел в чужой двор.

Так они познакомились с Анечкой Боевой, приехавшей в гости к прабабушке и бабушке и скучающей из-за того, что здесь не с кем играть.

– Это правда, на всю Банную один Сережка Кузнецов, и тот хулиган, – сказала Аня.

– Я уже с ним подралась, – показала царапину на предплечье девочка. И рассказала, что раньше она была здесь, но тогда была совсем маленькой («И всего-то два года назад», – фыркнула прабабушка). Что в прошлом году ездила в Англию, и там тоже было скучно, потому что языка не знала.

Попив, Никита сказал: «Спасибо» и взял Аню Боеву за руку: «Пойдем!» Все засмеялись.

– А правда, пойдем с нами, – предложила ей Аня Шеметова. – Валька тоже вчера приехал. И у них на Чирка тоже ребят нет. Вы не бойтесь, – это бабушкам. – Мы сейчас зайдем ко мне домой, кота рыбой покормим. А потом к Валькиной бабушке. А потом мы вместе до площади дойдем, и она к вам вернется.

– Шляпку надень, – сказала прабабушка.

– Ну, прабабушка!

– Сяпку! – сказал Никитка, и развернул свою кепку козырьком набок.

– Вот, Никита понимает, что без шапки головку напечет, – вынося из дома шляпку такой же нежной радужной расцветки, как и платье, сказала бабушка и одела ее внучке на голову.

– О-о! – воскликнул Никита и всплеснул руками.

– Никита понимает толк в женской красоте, – засмеялась Аня. – Но как же Вальке с Никитой нас различать, я ведь тоже Аня?

– Аня Боева в Англии была, будем звать ее по-английски Энн, – сказал Валька.

По дороге Аня вспомнила об утреннем происшествии и спросила:

– Валь, а почему эта тетка тебя барсуком назвала?

– Не барсук, а байстрюк, – засмеялся Валька. – Так называют тех, у кого отца нет.

– У меня отец из семьи ушел. Я тоже байстрюк?

– Нет, только те, у кого родители не поженились.

– Тогда я тоже байстрюк, – сказала Энн. – Мой папа погиб, когда меня еще на свете не было. И не был женат на моей маме.

– Ты это слово не повторяй, оно нехорошее, – сказал Валька.

– Нормальное слово. Чего ж тут обидного?

– Оно для мамы обидное. Ну, обзовут кого-нибудь, например, сукин сын. Ему-то плевать. Но они же говорят, что его мама – самка пса!

Встретились они и с хулиганом Сережкой. В проулке по дороге к Аниному дому он вертелся у машины, которую чинили мужики, и выдал дежурную дразнилку «тили-тили-тесто». Валька с Аней переглянулись и засмеялись.

– Энн, это тот Сережка, с которым ты подралась? – спросил Валька. – Ну, ясно. Скажу я тебе, брат Сережка, жениться нам с тобой рановато. Но лет через десять-двадцать вдруг соберемся. У меня много знакомых хороших девочек, есть из кого выбирать. А ты всех своих знакомых к тому времени переколотишь. Кто же за тебя пойдет?

– Придется выбирать из тех, кто похуже, – подхватила Аня. – Что-то типа вашей соседки тети Лёли.

– Без зубов, пьяная и матом ругается, – сказала Энн.

– Зато драться любит! – закончил Валька.

Мужики заржали. Выглянул из-под машины отец Сережки:

– Да, сынок, плохо мне на старости лет с такой невесткой придется. Ты уж, пожалуйста, хоть одну хорошую девочку непобитой оставь.

Когда они отошли от машины на почтительное расстояние, Валька сказал:

– Не так уж виноват этот Сережка. Папаша его гад. Вместо того, чтобы окоротить сына, ржет.

– Конечно, гад. Тетя Вера, Сережкина мать, от него ушла, потому что он ее ударил.