Виктория Балашова - Иринка-Снежинка

– И что мне с тобой делать? – спросила она скорее себя, чем котенка. – Рыжик, тебя тетя даже на порог не пустит. Но я попробую принести тебе поесть. Что ты предпочитаешь на обед?

В ответ котенок лишь пискнул. Оставалось догадываться о его предпочтениях самой. Иринка решила стащить чего-нибудь с кухни.

– Не знат, не знат, – сказала она по-русски, не прекращая попыток говорить на языке мосье Пушкин хотя бы с самой собой. – Но если тетя Гвендолен меня поймает, то китти, случится со мной страшное «поминайкакзвали».

Она опустила котенка на землю и велела ждать здесь, у пенька. Казалось, тот понял, свернулся клубочком среди высокой травы, пискнув еще разок. А Иринка отправилась на кухню. На кухне обычно заправлял дядюшка Уил. Толстяк был добрым малым, но леди Брэкнелл постоянно его ругала. То он испечет бисквиты с заварным кремом, а надо с шоколадным. То, наоборот, польет шоколадом, а надо было с заварным. То утром следовало подать овсянку, а то омлет с ветчиной – хотя меню назавтра тетя всегда обсуждала накануне вечером, проводя за этим занятием немало времени. Только вечером, после ужина, дядюшка Уил ненадолго мог отдохнуть от упреков хозяйки. Он приносил Иринке теплого молока и недоеденных бисквитов. А если вдруг кузен их все-таки доедал, несмотря на замечания тети Гвендолен, то Уил приносил несколько кусочков хрустящего хлеба. Иринка была уверена: котику на кухне у дядюшки Уила угощение найдется!

– Какие гости к нам пожаловали! – воскликнул Уил, увидев на пороге кухни Иринку. – Оголодала поди! Смотри, бисквиты свежие. Можешь брать, пока твой братец все не съел! – дядюшка Уил засмеялся, вытер фартуком руки и положил на тарелку парочку свежих печенюшек.

– Спасибо, дядюшка, – Иринка не удержалась: откусила от бисквита кусок. – А вы не скажете, чем питается котенок?

– Ох, котенок? – Уил с удивлением посмотрел на девочку. – Молочко пьет, мясо, рыбку ест. Да, скажу тебе по правде, не кормил я никогда котят. Дам тебе немного, что от вчерашнего обеда осталось. Давай, положу. Только тете на глаза не попадись. И вот тебе отдельно бисквиты. Не перепутай, что тебе, а что котенку, – дядюшка Уил подмигнул Иринке и аккуратно разложил еду по разным котомкам.

Кухня находилась на первом этаже, а попасть в нее незамеченной не составляло труда. В комнаты прислуги и на кухню попадали через заднюю дверь. Передняя – та, через которую проходили хозяева и гости, – всегда оставалась под неусыпным контролем леди Брэкнелл. Тут мышь не прошмыгнет. Именно поэтому любила Иринка заднюю дверь. Там ей улыбались слуги, приветливо махали руками их дети, а дядюшка Уил всегда с готовностью выносил ей что-нибудь вкусненькое из кухни.

Взяв две котомочки, Иринка снова вышла в парк. Котенок послушно ждал там, где она его оставила полчаса назад.

– Попробуй, – Иринка разложила снедь на тряпочке, – вдруг понравится.

Сама она стала доедать бисквиты. Котенок не заставил себя уговаривать и начал уплетать за милую душу остатки вчерашнего хозяйского обеда и ужина. Иринка долго сидела со своим новым другом, а в итоге опоздала к учителю, который пришел давать ей уроки латыни. Тетя не заметила опоздания, зато кузен Элджи гордо восседал за партой вместо Иринки.

– Ты опоздала! – провозгласил он, увидев кузину. – Будет тебе трепка.

Элджернон сполз со стула и, как обычно, показал Иринке язык.

– Давайте начнем заниматься, юная леди, – миролюбиво предложил учитель.

Иринка послушно открыла книгу…

Гнев тети Гвендолен не заставил себя ждать. Вечером она попросила Иринку прийти в гостиную. Ничего хорошего это не предвещало.

– Ох, будет мне «поминайкакзвали», – сказала Иринка своему отражению в зеркале, – будет мне «чегожеболе».

Портреты по дороге вниз смотрели на Иринку совсем уж строго. Женщины тыкали ей веером в спину, а мужчины грозили шпагами. Девочка храбро пробиралась мимо грозных родичей. Некоторые из них когда-то воевали против врагов Англии. «Но я ж им не враг», – думала Иринка, пытаясь убедить портреты не пугать ее. В гостиной ждал враг пострашнее всех испанцев и французов вместе взятых. Иринка приготовилась просить прощения: ведь и правда была виновата, опоздала на урок.

– Поминайкакзвали, – снова прошептала она и вошла в комнату.

Леди Брэкнелл стояла возле камина, кузен Элджернон сидел на диване. Тетя сохраняла суровое выражение лица, братец, напротив, довольно ухмылялся.

– Итак, во-первых, ужина тебе сегодня не видать, – провозгласила тетя Гвендолен.