Софья Прокофьева - Клад под старым дубом

Никто из ребят даже не посмотрел на него. Только Синяк немного повернул голову и сказал:

– А, жадина… Чего сюда пришёл? Вали отсюда!

– Это моя верёвка, – тихо сказал Алёшка. Он подошёл поближе и вырвал верёвку из рук Жени.

– Нет, не твоя! – закричал Синяк. – Это твоей бабушки. Она бельё сушила на балконе, а потом верёвку нам отдала, попрыгать.

– Моя бабушка, значит, и верёвка моя! – со злостью огрызнулся Алёшка. – Идите к своим бабушкам, у них и берите.

Он повернулся и пошёл к своему подъезду. А верёвка волочилась за ним, как длинная, тощая змея.

На минуту Алёшка остановился. На земле лежал большой кривой гвоздь. Алёшка нагнулся, поднял его и крепко зажал в кулаке.

– Ржавый, – сказал он с досадой. – Ну ничего, и такой пригодится. Никому не отдам.

И тут он увидел Катю.

Катя шла по двору и вела за руль свой зелёный велосипед. Велосипед был не очень новый. Но Катя всё равно его любила. И все ребята во дворе его тоже любили, потому что Катя давала на нём кататься всем, кто захочет.

Теперь Катя уже не была похожа на зайца. Щёки у неё опять стали розовыми, а губы красными. Только на голове была надета шерстяная шапочка, которую Катя носила зимой.

Она шла прямо к Алёшке и смотрела прямо на него своими ясными глазами.

– Я-то его ищу, а он вон где! – радостно воскликнула Катя.

Алёшка отвёл глаза в сторону.

– Чего меня искать? – проворчал он. – Что я, белый гриб?

Катя засмеялась.

– Нет, правда. Ты всё шутишь. А ты мне очень нужен. Слушай, мы всем классом хотим пойти в театр. На «Аленький цветочек». Пойдёшь?

– Да ну, скука зелёная.

– И нисколько не зелёная. Ну, пожалуйста, – умоляюще сказала Катя. Её ясные глаза стали грустными. – Все пойдут, а ты… Пойдём, это очень хорошая сказка. Мы собираем деньги на билеты.

– Вот оно что! – закричал Алёшка. – До денег моих добираешься? Нет у меня денег! Понятно? Ни копейки у меня нет и не будет!

– Так бы сразу и сказал. – Катя прислонила велосипед к дереву. – А то раскричался. Ну хочешь, я за тебя заплачу?

– Ты?.. – задохнулся Алёшка.

Он стоял и молча глядел на Катю, на её прозрачные грустные глаза. И было видно, что её глаза такие грустные не потому, что ей жалко денег, а потому, что она боится, что Алёшка не пойдёт с ними в театр.

– Катька! – сказал Алёшка и опять замолчал.

– Значит, пойдёшь! – обрадовалась Катя. – Только, чур, не передумывать!

– Ай-ай-ай! – пробормотала глиняная кошка Мурка. Она выглянула из-под скамейки и покачала своей глиняной головой. – Не понравятся госпоже Жадности эти театры, ох не понравятся!..

– Как это ты педаль сломала? – спросил Алёшка и присел на корточки около велосипеда. – Вечно вы, девчонки, всё ломаете, а починить не умеете. Ну-ка, дай я посмотрю.

– Ох, кошки-подружки, ещё хуже! – прошептала кошка Мурка и почесала глиняной лапой за глиняным ухом. – Не понравятся госпоже Жадности эти велосипеды, ох не понравятся…

Кошка Мурка шмыгнула в подъезд и быстро запрыгала по ступенькам.

Госпожа Жадность сладко спала на чердаке, положив толстую щёку на ладонь.

– Эй, госпожа повелительница моя, проснись! – замяукала Мурка. – Да проснись же ты! Беда!

Но госпожа Жадность только улыбнулась во сне.

– У, спит… ничего не слышит, – проворчала кошка Мурка. – Вон уши какие большие. Мне до них не дотянуться.

Кошка Мурка вскарабкалась на старую бабушкину сумку. Монеты, лежащие в сумке, звякнули сонно и слабо.

Но этого оказалось достаточно, чтобы разбудить госпожу Жадность. Она вскочила, спросонок испуганно моргая глазами, и стукнулась головой об потолок. Крыша затрещала.

Кошка Мурка со скромным видом отошла от бабушкиной сумки и молча указала лапой на чердачное окно.

Госпожа Жадность смахнула со стекла паутину, похожую на серые кружева. Посреди двора она увидела Алёшку и Катю.

Они сидели на корточках около велосипеда. Алёшкины рыжие волосы так и горели на солнце. А ветер играл белым бантом в волосах у Кати. Тёплую шапочку она держала в руках.

– Ну, спасибо тебе, моя любимая копилка, – прошипела госпожа Жадность. – Так вот кто портит моего мальчика! Теперь я знаю. Эта маленькая девчонка. У неё слишком доброе сердце. Это, наверно, оно так громко стучало сегодня ночью и мешало мне спать. Тук-тук-тук! Я слышала его сквозь пол.

– Подожди, Катька, – услышала госпожа Жадность весёлый Алёшкин голос. – Видишь, я пока сюда гвоздь вставил. Только он плохо держит. Я сейчас принесу из дома проволоку и гайки.