Василий Клепов - Тайна Золотой долины. Повесть

- Как? - удивился Туляков. - Разве вы всё ещё плохо учитесь?

- Нет, - запротестовала Белка. - Это он просто старинку вспомнил. Это ещё когда им «бы» мешало…

- Я предлагаю, - сказал я, - назвать танк «Три отличника».

- Вот правильно! - сразу откликнулся Туляков. - Наконец, я слышу речь не мальчика, но мужа. Откуда это? - спросил он у Димки.

- Думаете, не знаю, да? - обиделся Димка. - Из «Бориса Годунова». Слова Марины Мнишек в сцене у фонтана.

- Хорошо! - похвалил Туляков. - Вот это хорошо. Люблю начитанных, но не терплю, когда плохо учатся. Ну как: «Три двоечника» или «Три отличника»?

- «Три отличника»! - закричали мы все и даже Белка.

- Тогда предлагаю…

Но тут пришла с работы наша мама, а с ней Димкина мама, и академик Туляков, хотя и не знал мудрости Снежной Тропы, повёл себя в чужой хижине, как хозяин. Он снял с женщин пальто, подал им стулья.

- Тогда предлагаю выпить за трёх отличников, - сказал он, взял в руки, бутылку, сломал проволоку, вытащил немного пробку и крикнул:

- Внимание!

Мы все стали смотреть, как из бутылки выползает пробка, а Туляков спросил:

- Куда прикажете выстрелить? Я в молодости был очень метким стрелком из этого оружия.

- В мишку, - сказал Лёвка.

На шифоньере у нас всегда сидел плюшевый мишка, так как мама всё ещё иногда играла с ним, как маленькая.

Туляков повернул бутылку на шифоньер, Белка стала жмуриться так, что от васильков опять остались реснички, и вдруг - бах! - мишка кувыркнулся.

- Наповал! - засмеялся академик Туляков и стал разливать по рюмкам шампанское.

- Мне - ситро! - крикнула Белка.

- И нам - ситро! - сказали Лёвка и Димка.

Мне очень хотелось выпить со взрослыми, но они всегда пьют такую гадость, что я тоже попросил ситро.

- Ого, - сказал Туляков, - наши золотоискатели привыкли к содовой!

Он открыл бутылку ситро, и оно стрельнуло ещё громче.

Бывают же такие хорошие академики! А ходит в очках на ниточке, в смешной шапочке - ни за что не подумаешь, что он хороший.

Танк «Три отличника» упоминался за боевые подвиги даже в сводке Совинформбюро. Экипаж его с нами переписывается, и мы стараемся, чтобы наш танк соответствовал своему названию, учимся только на «отлично».

- «Бы» больше не мешает? - спросил однажды, встретив меня на улице, академик Туляков.

Вместо ответа я задал ему загадку:

- А и Бы сидели на трубы. А - упало, Бы - пропало, что осталось?

- И…

- Нет, О. Отлично!

Он засмеялся и чмокнул меня в щёку. Хороший академик. Не то, что тот майор!

Вот мой рассказ и закончен. Я, конечно, понимаю, что мне далеко до писателя, но одно скажу: эту книгу прочитают все наши острогорские ребята. Они слышали про нашу историю, и им любопытно будет узнать, как всё у нас получилось. Девочки, конечно, читать не будут. Что вы, что вы! Им нужны поэтические описания природы, психологические переживания, всякие охи да вздохи. Но я считаю, что всё это ни к чему, и, как вы могли убедиться, в моей книжке нет ни одного порядочного описания.

Ребятам это, по-моему, понравится. И Белке понравится. А остальные девочки, если уж им позарез нужны описания и переживания, пусть читают Майн Рида и Фенимора Купера.

В. М. - это значит Василий Молокоедов, то есть я, или, как говорят писатели, автор этих строк. Так что вы не удивляйтесь, если и дальше вам будет встречаться « В. М. ». Это я примечания делаю. Чтобы на другого не подумали, вот я и ставлю В. М.

У писателей не принято говорить «в морду». Они пишут «в лицо». И наш литератор Павел Матвеевич считает, правильнее будет писать «в лицо». Но мне кажется, что по отношению к Димке «в морду» лучше получается. - В. М.

Эврику проходят в седьмом классе, когда изучают по физике закон Архимеда. Я про эврику узнал случайно, когда просматривал у Димкиного брата учебник. Там, не помню на какой странице, грек Архимед выскочил голый из ванны и заорал: «Эврика!» Открыл, значит, придумал. А что он открыл, - я так и не понял. Так вот, я закричал так потому, что тоже кое-что придумал. - В. М.

Удивляюсь, почему нет этой пустыни на карте! Она находится на Аляске, и её очень хорошо описал Джек Лондон. Кроме безмолвия и снега, там очень много золота. - В. М.

А сейчас там живёт моя бабушка. - В. М.

Подчёркнуто автором, то есть мной. А подчёркнуто потому, что Белотелова товарищем, по-моему, называть нельзя, и насчёт товарища я пищу с иронией, то есть с ехидцей. - В. М.