Аня Амасова - На абордаж!

Она уже, наверное, в десятый раз за сегодняшнее утро втащила на борт тяжелое ведро, полное соленой воды. Но в этот раз в ведре отчаянно плескалась рыбешка.

– Привет! – поздоровалась Джен, присаживаясь на корточки. – А я как раз полдня ничего не ела. Похлебка нашего кока – разве это еда?

Рыбка металась в тесном пространстве, стараясь выпрыгнуть, но напрасно. Джен аккуратно поймала ее за кончик хвоста, чтобы получше разглядеть нечаянный улов.

– Попалась, бедняжка?! Могу представить, что ты сейчас чувствуешь… Я, конечно, очень голодна, но, знаешь, что я теперь думаю? – Джен отвернулась, чтобы не видеть еду. – Что всех пленников надо отпускать на свободу, вот что!

С этими словами она бросила рыбешку за борт. Та с тихим плеском ушла под воду.

– Браво!!! – Хохот капитана Великолепного заставил Джен обернуться. – Браво, девочка! Какое благородство! Какое неслыханное, глупое и бессмысленное благородство!

– Замолчите, капитан Тициан! – гордо вскинула голову Дженифыр. – Вы ничего не смыслите в благородстве.

– Где уж мне! – продолжал веселиться рыжий кот. – Ведь я всего лишь жалкий торговец! Владелец судна с дешевой командой и двух сундуков с золотом. А ты… ты, конечно, аристократка! И тряпка в твоих лапках – веское тому доказательство!

Джен лишь фыркнула в ответ, хотя ей очень хотелось броситься на Тициана Великолепного и хорошенько его расцарапать. Но произошло нечто неожиданное. Словно встав на защиту малышки, судно вдруг накренилось. Да так, что Великолепный потерял равновесие и растянулся на мокрых досках. Джен едва успела схватиться за ванты, когда корабль вновь сильно качнуло. По палубе покатились бочки. Одна из них неминуемо приближалась к капитану, грозя раскатать того в лепешку. Осыпая небеса проклятиями, Тициан поспешно юркнул в трюм, а Джен залилась радостным смехом.

– Ура-а-а! – кричала она морю. – Спасибо! Море, ты самое лучшее море в…

Вопль застрял у нее в горле. Ведь в одно мгновение окружающий мир изменился до неузнаваемости. Прекрасный солнечный полдень превратился в темную ночь. Плотные свинцовые тучи заволокли небо. Плывущие отовсюду – с севера и юга, с востока и запада, – они грозно и неотвратимо сгущались над «Котами и котлетой». Тучи висели так низко, что, наверное, забравшись на грот-мачту, их можно было потрогать.

– Разрази меня гром! – воскликнула Джен (она читала, что именно так говорят на судне, когда происходит что-то из ряда вон выходящее). – Это шторм! Капитан Тициан, это шторм!!!

Но ее никто не слышал. Команда во главе с Тицианом и его боцманом попряталась кто куда и нипочем не желала выходить на палубу.

– И что теперь? – растерянно пробормотала Джен. – Неужели я так и не найду своего папу? И не увижу мир? И никогда-никогда не стану помощником капитана?

Ей стало обидно. Мечты разбивались, как волны о борт. Грозный холодный ветер нещадно трепал мокрые паруса, жалобно ныла мачта.

– Эй, вы! Там, внизу! Сделайте что-нибудь!

– Кричать бесполезно, мисс. Они все равно не выйдут, – раздался с небес спокойный уверенный голос.

Малышка Джен в недоумении подняла голову и увидела балансирующего на рее матроса.

– Забились по углам и дрожат, поджав хвосты! Ох, как представлю себе испуганную морду Тициана! Ха-ха-ха!

Матрос залился веселым и заразительным смехом. Джен тоже засмеялась, совсем забыв, что минуту назад уже почти прощалась с жизнью.

– Да-да-да! – подхватила она. – Или вытянутую физиономию боцмана!

– Точно!

Их смех тонул в вое ветра. Но все же смеяться над трусостью капитана Великолепного и его команды было куда лучше, чем рыдать над собственной незавидной участью.

– Осторожно! – завопила Джен, когда налетевший ветер уже грозил сбросить отчаянного матроса.

Тот сиганул вниз и аккуратно приземлился рядом с Дженифыр на все четыре лапы. Оказалось, парнишка едва достает ей до плеча. Шаркнув ножкой, коротышка вежливо представился:

– Джонни. Младший матрос. К вашим услугам.

При этом он важно задрал подбородок, словно его титул был как минимум королевским.

– Очень приятно. – Джен старалась перекричать бушующий ветер. – Я – Дженифыр. Драю палубы этого корабля и по совместительству являюсь его мокрым грузом.