Джефф Кинни - Предпраздничная лихорадка

Несколько лет назад мама увлеклась скрапбукингом и потратила массу времени на вырезание картинок, которые она наклеивала на страницы, чтобы получилось красиво.

Но в этом альбоме была одна страница, которая мне не нравилась, поскольку Родрик всё время меня ею дразнил.

Страница, где я реву на ярмарке штата, потому что не хочу кататься на пони.

Родрик утверждает, что я испугался пони, но это неправда. Я испугался парня, который ДЕРЖАЛ пони, — его мама вырезала.

Кстати, о Родрике: потоп, похоже, был ему по барабану. Уверен, что, если бы я его не разбудил, он бы так и продолжал дрыхнуть, даже если бы его кровать выплыла в коридор, а оттуда — на улицу.

Оставшаяся часть дня прошла ужасно. Вода в подвале продолжала прибывать, поэтому нам пришлось устроить эстафету с ведёрками Мэнни.

Папа звонил нам из гостиницы, чтобы узнать, как у нас дела, и мама рассказала ему, что случилось.

Папа сказал, что ему очень жаль, что его нет дома и он не может нам помочь, но что-то подсказывает мне, что он был доволен, как у него всё сложилось.

Я бы С РАДОСТЬЮ поменялся с папой местами — ведь в его распоряжении чистая комната и двуспальная кровать.

Мама сказала нам с Родриком, что, поскольку подвал затопило, Родрику придётся спать в МОЕЙ комнате.

Она сказала, что опыт «совместного проживания» пойдёт нам на пользу и станет хорошей подготовкой к колледжу.

Мы с Родриком уже жили в одной комнате целые выходные прошлым летом. Мама с папой решили отвезти Мэнни в парк развлечений для малышей, и нам пришлось несколько дней оставаться у бабушки. У бабушки есть комната для гостей, поэтому я решил, что один из нас будет спать на её диване, а другой — на кровати в комнате для гостей.

Но бабушка сказала, что комната для гостей «занята» и спать в ней мы не можем. Она предоставила комнату Пупсу — собаке, которую мы ей отдали. Его сейчас просто не узнать: бабушка так его раскормила, что он стал похож на раздувшегося клеща, который вот-вот лопнет.

Бабушка сказала, что мы с Родриком можем лечь на раскладном диване, который стоит у неё в гостиной.

Но этот диван накрыт целлофановой плёнкой, поскольку бабушка опасается, как бы мы, дети, на него что-нибудь не пролили.

Так что весь уикэнд мы с Родриком спали на двуспальном раскладном диване. Каждое утро я просыпался в луже пота. Даже не знаю, чей это был пот, — его или мой.

— Уверен, что в тюрьме заключённые спят на двухъярусных кроватях, поэтому, если меня отправят за решётку, то у меня, по крайней мере, будут гораздо более комфортные условия для сна, чем те, что были у меня этим летом в доме у бабушки.

После того, как я провёл двенадцать часов в одной комнате с Родриком, я начал подумывать о том, чтобы отправиться в полицию и сдаться. Ведь полицейским никогда не придумать такого наказания, какое придумали мне дома.

Вчера вечером Родрик принёс из подвала свои манатки и разложил их в моей комнате. В мою комнату его пустили на время, но Родрик ведёт себя так, как будто решил поселиться здесь навсегда.

На стопки книг Родрик поставил свои барабаны, чтобы они высохли, и разбросал ПО ВСЕЙ комнате свою грязную одежду.

Сегодня утром я стал одеваться и надел трусы, которые лежали на моей тумбочке. Когда я понял, что это грязные трусы Родрика, было уже слишком поздно.