Фредерик Ван Эден - Маленький Йоханнес

Солнце скрылось. Облака продолжали гореть. На востоке небо было иссиня-черным. Там, вдоль берега, росли ивы, возведя к небу неподвижные ветки с узкими бледными листьями. На темном фоне они походили на изящное бледно-зеленое кружево.

Тихо! Что это было? Что-то стремительно пронеслось над водой, словно легкий бриз, оставляющий за собой тонкую бороздку на воде. Это что-то примчалось со стороны дюн и небесного грота.

Йоханнес огляделся и увидел на краю лодки большущую синюю стрекозу. Такой стрекозы он никогда не встречал. Она не двигалась, лишь крылья ее трепетали, описывая в воздухе широкие круги. При этом кончики крыльев очерчивали святящееся кольцо.

«Это, наверное, огненная многоглазка, очень редкая бабочка», – подумал Йоханнес.

Кольцо тем временем становилось все больше, крылья насекомого трепетали все быстрее, так что не было видно ничего, кроме тумана. И вдруг из этого тумана медленно прорезалась пара темных глаз, и на месте стрекозы уже оказалась миниатюрная фигурка в нежно-голубом одеянии. Светлые волосы украшал венок из белых вьюнков, а на плечах – прозрачные крылья, переливающиеся, как мыльный пузырь, всеми цветами радуги. Йоханнес задрожал от восторга. Вот оно, чудо!

– Хотите стать моим другом? – прошептал он.

Весьма необычный способ завязать разговор с незнакомцем, хотя все происходящее тоже выходило за рамки привычного. При этом у Йоханнеса было такое чувство, будто он давным-давно знаком с этим странным существом в незабудковом наряде.

– Да, Йоханнес! – Голос незнакомца звучал как шелест камыша на ветру или как шорох дождя в листве деревьев.

– Как вас зовут? – спросил Йоханнес.

– Я родился в чашечке вьюнка. Зови меня просто Вьюнок!

Вьюнок засмеялся и одарил Йоханнеса таким доверчивым взглядом, что мальчик почувствовал себя счастливым.

– Сегодня у меня день рождения, – улыбнулся Вьюнок. – Я родился здесь неподалеку, из первых лучей Луны и последних лучей Солнца. Солнце – это мой отец. Ты же знаешь, что Солнце мужского рода. Смотри! А вот и круглое белое лицо моей матери! Привет, мам! Ох, какой у нее добрый и грустный взгляд!

Йоханнес взглянул на восточную часть неба, где из-за кружевных крон ив выплывала большая яркая луна. Вид у нее и вправду был озабоченный.

– Ну-ну, мама! Все в порядке! Я вполне могу ему доверять! – засмеялся Вьюнок.

Очаровательное создание радостно замахало прозрачными крыльями и шлепнуло Йоханнеса по щеке цветком ириса, который держало в руке:

– Она недовольна, что я к тебе прилетел. Ты первый. Но я тебе доверяю, Йоханнес. Обещай, что никому про меня не расскажешь. Ни один человек не должен знать моего имени. Обещаешь?

– Да, Вьюнок, – кивнул Йоханнес.

Все это было так удивительно. Он испытывал неописуемое счастье, но боялся его спугнуть. Может, он спит? И ему все это снится?

Рядом тихонько посапывал Престо. Теплое дыхание собаки успокоило Йоханнеса. Над поверхностью пруда, как обычно, танцевали легионы комаров. Да и вообще все вокруг было как всегда. Так, значит, он не спит? Он по-прежнему ощущал на себе доверчивый взгляд Вьюнка.

– Я частенько тебя здесь видел, Йоханнес, – снова зазвенел ласкающий слух голосок эльфа. – Знаешь, где я был? Иногда я сидел на песчаном дне, в зарослях водных растений, и смотрел, как ты наклоняешься к воде, чтобы попить или разглядеть водолюбов и тритонов. Меня ты никогда не замечал. А иногда я прятался в камыше. Обожаю там спать, когда тепло. В пустом гнезде тростниковой камышевки. До чего же оно мягкое! – Вьюнок с довольным видом пододвинулся к краю лодки и замахал цветком, приветствуя комаров.

– А сейчас я прилетел, чтобы составить тебе компанию. Ведь у тебя такая однообразная жизнь. Мы подружимся, и я буду рассказывать тебе всякие удивительные истории. Они куда занятнее, чем твои школьные уроки. А если ты мне не поверишь, у тебя будет шанс во всем убедиться воочию. Я возьму тебя с собой.

– О, Вьюнок! Милый Вьюнок! Неужели ты можешь взять меня туда? – воскликнул Йоханнес, указывая на то место, где только что пурпурные лучи закатного солнца, пронзая небо, покрыли позолотой облачные врата.

Великолепный грот уже расплывался и меркнул, превращаясь в серое марево. Впрочем, далеко-далеко, в самой глубине небосвода, еще мерцал палевый свет, озаряющий нежное личико и светлые кудри Вьюнка. Он покачал головой:

– Не сейчас, Йоханнес! Не все сразу. Я сам еще ни разу не был у папы.

– А я всегда с папой, – сказал Йоханнес.