Елена Усачева - Большая книга ужасов – 71 (сборник)

Светик вздохнула раз, другой. Вроде бы дождь стал меньше, вроде бы ветер уже был не такой противный, вроде бы…

Она села за Костиком, сильно прижав его к дяде Лёке и, казалось, выдавив из него всю воду. Но Костик не капризничал, являл лицо недовольное, но молчаливое.

Приехали, переоделись в старые футболки дяди Лёки, Костик тут же уснул, захватив самую большую кровать около окна. А Светику не спалось. Крики, беготня, страхи – все это должно было родить усталость, но только прогнало сон.

– Как же отсюда уедешь? – тихо говорил дядя Лёка, глядя в окно. – Здесь все осталось. Вся моя молодость, моя жизнь. Смотрю по сторонам и вижу, как оно все здесь было раньше. А ведь у меня тут есть защитница. Да. Лет десять ее назад впервые увидел. Я тогда с руководством края ругался. Она появилась, сказала, что волноваться мне не надо, что все будет так, как я хочу. Я, конечно, не поверил. Но через неделю пришло письмо. Руководство края решило так, как я хотел.

Светик немного лукавила, когда уверяла себя, что спать не хочет. Хочет. Не так, чтобы сильно, но в сторону кроватей поглядывала, к скрипам, что устраивал Костик, прислушивалась. Но после этих слов все мысли об отдыхе улетучились.

Светик не ожидала, что так легко удастся начать этот разговор. Она готовилась к длительному вступлению, к обходным маневрам. А тут все так просто!

– Вы про девочку? – осторожно спросила она.

– Ну, не девочка уже… Девушка. Ей тринадцать было. Иногда поправляет меня, что-то подсказывает.

– Девочка? – Светика заклинило.

– Я ж тут один. А с ней хоть поговорить можно. Общение – это так важно. В наше время все торопятся, никто не готов вот так просто посидеть, поговорить.

– Это вы ее на нас натравили?

– Нет, нет, что ты!

Дядя Лёка обернулся, как будто предмет разговора мог сейчас стоять за спиной.

– Костика на Святую горку отправила, меня на кладбище, Анку неизвестно куда!

– Это она шалит все, шалит… – махнул рукой дядя Лёка. – Не обращайте внимания.

– Да она нам здесь жизни не дает! Страх такой!

– Да? – Дядя Лёка замялся. – Ну, вы ее не бойтесь…

Светик задохнулась от возмущения. Ничего себе – не бойтесь! Да как же не бояться, когда страшно?

Голос опять пропал, пришлось шептать:

– Зачем она это делает?

– Она безобидная, ничего плохого у нее на уме нет. Наверное, хочет, чтобы вам здесь понравилось. Веселит, как может…

Светик кивнула. Очень им тут понравилось. Прямо так понравилось, что бежать хочется!

– Да она нас всех угробит!

Сразу захотелось на улицу, на воздух. Светик встала и пошла. Куда-то туда, где была дверь.

– Что ты, что ты! – волновался дядя Лёка. – Пошутит немного… Она хорошая. Так мне помогает…

Кухня была длинная. Пока Светик дошла до двери в предбанник, дядя Лёка успел так нахвалить свою помощницу, что она превратилась в его рассказе в ангела.

– Знаете что! – выпалила Светик, уже держась за ручку двери. – Скажите своей тринадцатилетней, чтобы отстала от нас. Мне совершенно не нравятся ее экскурсии. И мы уже все домой хотим! Завтра. Домой!

– Дочка это моя, Вера, – поник дядя Лёка. – Умерла. В озере утонула. Ну, как на такую ругаться? Давно это было. В семидесятые еще. Как она умерла, на острове словно что-то надломилось. Люди стали уезжать. Целыми семьями. Забирать дома и переселяться в новые места. Наверное, в новых местах лучше.

Светик от ярости скрежетнула зубами, толкнула дверь.

Сейчас по ступенькам вниз, дверь на улицу – и бежать отсюда. Карельское утро разгоралось, все было хорошо видно. До переправы, а там… как получится! Есть лодка. Она на ней. Справится и одна.

На нижней ступеньке стояла девочка. Пронзала взглядом. Что-то она такое делала с волосами. То ли закалывала, то ли распускала. Руку протянула к полке над входом.

«А ты веселая! Это хорошо!» – взорвалось в голове Светика.

Нога сама собой подогнулась, и Светик рухнула. Пересчитала спиной и ребрами все ступеньки. От боли зажмурилась.

«Вы мне все очень понравились!»

Девочка. Улыбается. От этой улыбки мороз пробежал по коже.

Светик закрыла глаза.

И наступила темнота.

– Ты чего здесь спишь?

В первую секунду Светик ничего не поняла. Да, она спит. Только почему-то ей очень неудобно. Что-то врезалось в спину, под странным углом вывернута нога, в голове засела тупая боль.

– Чего смотришь? Вставай!

Над ней стоял Глеб. В распахнутую дверь тянуло утренней сыростью.

Светик пыталась соединить свое четкое убеждение, что лежит она в кровати, что ей приснился плохой сон про Белую Женщину, про девочку, и то, что происходило на самом деле – она полусидела на нижней ступеньке лестницы на улицу, подвернутая нога затекла. На затылке пульсировал шишак.