Кэтрин Ранделл - Покорители крыш

– Хм… И эти уроки проходят каждый день?

– Да, – солгала Софи. На самом деле уроками они занимались, только когда кто-нибудь из них вдруг вспоминал об этой необходимости. Сама Софи то и дело о ней забывала.

– Ты умеешь читать? – спросила женщина.

– Конечно, умею! – Вопрос был глупым. Софи не могла припомнить, когда она не умела читать, точно так же, как не могла припомнить и когда не умела ходить.

– Знаешь математику?

– Э-э… Да, – ответила Софи. Это было правдой. Почти. – Но терпеть не могу таблицу умножения на семь. Зато таблицы на восемь и на девять мне нравятся.

– Ты знаешь катехизис?

– Нет, – сказала Софи и похолодела. – Я не знаю, что это. Какой-то поэт? Если хотите, я могу прочитать наизусть почти всего Шекспира.

– Нет, спасибо. В этом нет необходимости. Ты умеешь готовить?

Софи кивнула.

– Домашние блюда, выпечку, бисквиты для званых ужинов?

– Э-э, да. Думаю, да. – Это не ложь, твердо сказала она себе. Бисквиты она никогда не готовила, но любой, кто умел читать, умел и готовить, нужно было только достать подходящую книгу.

– Похоже, ты плохо питаешься. А еще ты сутулишься. И ты слишком бледная. Почему она такая бледная?

Чарльз впервые подал голос.

– Она не слишком бледная. Она выточена из лунного камня.

Женщина фыркнула, а мужчина пропустил это мимо ушей, осматривая комнату.

– Здесь проходят ваши уроки? – спросил он Софи.

– Обычно они проходят… – Софи хотела сказать «на крыше», но Чарльз вовремя округлил глаза и едва заметно покачал головой, поэтому она поправилась: – Да. Обычно здесь.

– Где же тогда ваша доска?

Софи не придумала убедительного ответа на этот вопрос и сказала правду.

– Доски у нас нет.

– Как же можно хоть чему-то научиться без доски? – спросила женщина.

– У меня есть книги. И бумага. А еще, – просияв, добавила Софи, – мне разрешают писать и рисовать на стенах, но только не в кабинете. И не в коридоре. Там рисовать можно только за вешалкой.

Почему-то женщине это не понравилось. Она встала и повернулась к своему спутнику.

– Начнем? Я и думать боюсь, что нас ждет.

Они пошли с инспекцией по дому, словно намереваясь его купить. Они проверили, нет ли дырок в простынях, и не запылились ли шторы. Они заглянули в кладовую и сделали себе пометки, увидев ровные ряды сыров и банок с вареньем. Наконец они поднялись к Софи на чердак и изучили содержимое ее комода.

Женщина вытащила красные брюки, и мужчина печально покачал головой. Зеленые брюки – с любопытными пятнами на лодыжке – заставили женщину содрогнуться.

– Неприемлемо! – сказала она. – Мистер Максим, меня поражает, что вы такое допускаете.

– Вовсе он ничего такого не допускает , – заметила Софи. – Они ведь мои. Чарльз к ним не имеет отношения.

– Девочка, прошу тебя, помолчи.

Софи захотелось ее ударить. Чарльз подошел поближе к Софи, но ничего не сказал. Он упорно хранил молчание – и молчал даже внизу, пока не пожал инспекторам руки и не сказал им несколько слов на прощанье. Как Софи ни пыталась, расслышать ей ничего не удалось. Закрыв за ними дверь, она осела на коврик.

– Что они сказали? Я хорошо держалась? – Она пожевала кончик своей косы. – Мне они совсем не понравились, а тебе? Я хотела в них плюнуть. Особенно в этого дядьку! Он прям вылитый бабуин!

– Я счел его прекрасным доказательством теории эволюции. Согласна? А женщина! Да я встречал и кованые заборы, в которых больше человечности.

– Что они сказали, когда уходили?

– Сказали, что составят отчет.

– Но это ведь не все? Вы говорили дольше.

– Думаю, нам надо поговорить. Где нам будет удобнее всего? На кухне?

Но Софи не хотела сидеть там, где только что ходили инспекторы. Дом после них казался затхлым и холодным.

– Нет, на крыше.

– Конечно. Я возьму виски. Сбегай на кухню за сливочником. Пожалуй, в такой день сливки не помешают.

Софи бросилась на кухню. Сливочник стоял в леднике. Софи прихватила еще варенье и буханку свежего хлеба. Когда она поднялась на крышу, Чарльз уже сидел на трубе.

– Садись. Ты в порядке?

– Да, конечно. В чем дело? Что они сказали?

– Софи, постарайся поверить тому, что я тебе сейчас скажу. И постарайся понять. Сделаешь это ради меня?

– Само собой, – ответила Софи, в нетерпении смотря на Чарльза. – С чего бы мне тебе не верить?

– Не будь так уверена, любовь моя. Верить – это талант.

– Хорошо. Я тебе поверю. В чем дело?

– Съешь немного хлеба с вареньем. Можешь даже обмакнуть его в сливки.