Борис Раевский - Детская библиотека. Том 50

Алексей Иванович внимательно посмотрел на побледневшее напряженное лицо сына и, ни слова не говоря, снова открыл дневник. Он читал медленно, страницу за страницей; Генька сверкающими, словно воспаленными, глазами жадно следил за ним. Многое было непонятно, но одно Генька сразу уразумел: этот М. Р. бежал с каторги через тайгу и ничего-ничего не боялся.

— Герой! Верно, пап!? — восторженно выкрикнул Генька, когда Алексей Иванович дочитал последнюю страницу.

— Еще какой! — подтвердил Алексей Иванович. — И не просто герой! Революционер!

— Революционер?! — Генька чуть не подпрыгнул.

О, теперь понятно, почему отец такими необычными глазами глядит на эти ветхие бумажки! Дневник настоящего революционера!

— Только вот, кто он? — задумчиво продолжал Алексей Иванович. — Я тут пробовал узнать, ходил в архив, к историкам знакомым, но — кругом неудача. Дела сибирской каторги погибли, списки каторжан не сохранились. А главное, времени у меня нет. Заниматься этим надо долго, всерьез, а мне завтра ехать. Так-то…

Он осторожно завернул деревянную книжечку в бумагу, уложил в «сейф» и щелкнул замком.

Генька вскочил:

— Пап! Подожди полчаса! Всего полчаса!..

— Зачем?

— Нужно! Всего полчаса! Договорились? Да? — и Генька выскочил из комнаты. Гулко хлопнула входная дверь.

…Вернулся он не через полчаса, а спустя двадцать минут. Вместе с ним в комнату вошел невысокий черноволосый парнишка с толстыми, как у негра, губами, и маленькая кругленькая девочка с косичками и зеленоватыми «кошачьими» глазами. Все трое шумно дышали, видно, очень торопились. У мальчишек были мокрые лица и забрызганные брюки. А девочка — без следов дождя.

«Под зонтиком шла», — подумал Алексей Иванович.

— Пап, — отдуваясь, сказал Генька. — Это Витька и Оля. Они тоже К. С.

— Что?

— К. С., — как что-то совершенно ясное, небрежно повторил Генька. И только увидев озадаченное лицо отца, пояснил: — Красные следопыты. Ну что ты так удивляешься?! Ты, пап, в своей экспедиции совсем от жизни отстал. Красные следопыты — это пионеры, те пионеры, которые разные тайны отгадывают…

— Изучают славное историческое прошлое нашей великой Родины, — плавно, без запиночки, как по-писанному, произнесла девочка.

— И про войну… И про партизан, — вставил Витя.

— И особенно интересуемся героическими делами революционеров-подпольщиков, — скороговоркой произнесла девочка. — Историей тех людей, которые добыли для нас, пионеров, свободу и счастье.

«Здорово она, однако, — с удивлением поглядывая на маленькую девчушку, подумал Алексей Иванович. — Как по книжке».

— Пап, — сказал Генька. — В общем, мы всё уже решили по дороге. Оставь нам дневник М. Р., и мы разгадаем его.

— Вот как?! — Алексей Иванович рассмеялся.

А потом он задумался. Ребятам, конечно, такое дело не по плечу. Где уж?! Тут и взрослый шею сломит. А впрочем, чем баклуши бить да гоняться по двору… Авось это отвлечет Геньку от автомобилей. Совсем помешался на них.

Алексей Иванович вспомнил, как вчера, когда жена разливала суп, Генька вместо «хватит», сказал «тормози». Вспомнил и огорченно покачал головой.

— Вот что, девочки-мальчики, — в раздумье сказал он, — тут надо поговорить. Сядемте.

Ребята сели на диван.

— Как вы думаете, что это? — спросил Алексей Иванович, достав из «сейфа» свою находку.

— Записная книжка!

— Дневник!

— Так и не совсем так, — промолвил Алексей Иванович. — А это что? — Он взял со стола бронзовый кинжал.

— Кинжал!

— Меч!

— Кортик!

— Медный нож! — наперебой отвечали ребята.

— Нет, девочки-мальчики, это не просто кинжал. Это памятник!

Витя с Олей удивленно переглянулись. Памятник? Они полагали, что памятники стоят на площадях, на кладбищах…

— Памятник, — подняв кинжал, повторил Алексей Иванович, — ценный памятник, рассказывающий о том, как жили наши предки. И это, — он указал на книжку в деревянном переплете, — тоже памятник. Возможно, когда-нибудь о нем будут написаны целые книги и профессор-историк сделает о нем доклад в Академии наук. Понятно?

Ребята кивнули. Хотя насчет памятника было не совсем ясно, они все-таки поняли, что эти листочки — очень важная, ценная штука.

— Я вам оставлю эту книжечку, — сказал Алексей Иванович, — но с одним, нет, с двумя непременными условиями… — Алексей Иванович приостановился. Ребята выжидающе смотрели на него. — Никуда из этой комнаты дневник не выносить. Понятно? Никуда!