Петра Чиликина - Одди и меч забвения

Одди кивнул, подбирая сумку с земли, но в руки доктора отдавать её не стал, всё равно он выронит её от волнения.

Лен с сомнением качнул головой, его хрустально голубые глаза наполнились печалью.

– А это далеко? У меня так сильно болит нога, да, если честно признаться, сил не осталось куда-то идти.

Доктор Свен успокоил его, всплеснув руками.

– Нет-нет, мальчик мой! Уверяю, что далеко идти не надо. Больница находится в этом же дереве, только вход с другой стороны. Я помогу тебе добраться. Обопрись на меня, а Эмми нам посветит. Эмми?

Доктор посмотрел на девочку, и она, сделав ещё один лёгкий реверанс, поспешила вперёд, освещая путь доктору, который, заботливо придерживая Лена, стал обходить свой дом. Одди подобрал палку и, зажав её подмышкой, припустил, следом волоча тяжёлую сумку доктора Свена.

С тыльной стороны огромного дерева, в стволе которого располагался дом, находилась просторная больница с высоким потолком, двумя большими окошками. Дверь больницы со стороны хотя и казалась небольшой, Лен, пригнувшись, всё-таки прошёл внутрь. Доктор Свен помог усталому эльфу опуститься на больничную кушетку.

– Вот и всё. Теперь ты в полной безопасности. Ни ветер, ни дождь тебе здесь не страшны, – отдуваясь, проговорил доктор Свен, вытирая взопревший лоб большим клетчатым платком.

Переведя дух, он взял сумку из рук Одди.

– Ну-ка, теперь займёмся Вашей ногой, мой дорогой мальчик. Мне необходим свет. Одди, Эмми, принесите мне вон те лампы, – бодро распорядился доктор Свен и задёрнул занавески из плотной бледно-жёлтой ткани в мелкий коричневый цветочек.

Эмми зажгла лампы и придвинула их к доктору Свену, а уж он сам переставил их на тумбочку возле кушетки. В комнате сразу же стало светлее и уютнее.

Сдвинув очки на лоб, доктор принялся к осмотру больной ноги Лена и, хотя эльф бодрился, стараясь казаться храбрым, всё равно было видно, что от изучающих движений доктора ему больно. Закончив осмотр, доктор Свен вернул очки обратно на нос и удручающе проговорил.

– Да, мой дорогой, дела у тебя не ахти какие. Ушиб и растяжения. Придётся с недельку посидеть дома с компрессом на больной ноге. Я сейчас наложу компресс из цветков календулы и укутаю ногу тёплым, шерстяным платком и приготовлю успокоительный чай.

Что доктор Свен и сделал, менее чем через пятнадцать минут Лен сидел на кушетке с забинтованной, укутанной ногой и пил ароматный, вкусный чай.

Эмми погасила одну из ламп и поставила её на комод.

– Доктор Свен, а Лен пока не поправится будет жить у Вас? Ведь ему нельзя двигаться целую неделю, а его дом далеко.

Умиленно глядя на Лена, пожилой гном всполошился.

– А ведь и верно! Мальчику нельзя тревожить ногу, напрягая её ходьбой. В таком случае придётся ему остаться у меня в больнице до полнейшего выздоровления. Только нужно будет поставить в известность его родителей. Я отправлю почтового голубя.

Доктор Свен уселся за стол и, взяв в руки перо, обмакнул его в чернила, стряхнув лишнее, он приготовился писать.

– Итак, как имя твоих родителей?

Лен ответил, сделав ещё глоток чая.

– Ластер и Хлойе Латанийские.

Доктор Свен, вздрогнув от неожиданности, посадил кляксу на чистую бумагу.

– Что?! Ластер и Хлойе – твои родители? Но ведь это король и королева эльфов! Наместники Оберона и Титании в наших краях!

– Всё верно, Оберон – это мой дедушка.

Доктор Свен, выждав минуту, прочистил горло и спросил осторожно.

– Так мне писать послание Вашим родителям, Ваше Высочество?

Грустно качнув головой, Лен ответил, поднимая голову, чтобы видеть своих новых друзей.

– Нет, не надо им ничего писать. И не надо обращаться ко мне «Ваше Высочество», мы же не в официальной обстановке. А для друзей я просто Лен.

Доктор Свен ещё раз достал из кармана платок и вытер лоб.

– Хорошо, Лен. Тогда я думаю, ты не обидишься, если я тобой на время покомандую. Живо допивай чай, а то он уже почти остыл и ложись спать. Правда, ни на одной из кроватей ты не поместишься, так что ложись на этой кушетке, она как раз под твой рост.

И доктор Свен засуетился, укладывая Лена поудобнее, подкладывая ему под голову большую подушку и укрывая достаточно большим шерстяным одеялом.

Повесив плащ на вешалку и поставив сапоги принца на полочку, доктор погасил вторую лампу. В полумраке комнаты плащ засветился мягким бледно-желтым светом.

– Что это такое? – всполошился доктор, а гномики весело рассмеялись.

– Плащ, он светится в темноте!