Мони Нильсон-Брэнстрем - Лакрица и Привезение

Глаза мамы Мии были закрыты, и она не видела, как придурок папаша Пера-Юнаса стучал в оконную раму. Но Лакрица его увидел, а рядом с ним Пера-Юнаса, Анну-Сару и Еву-Мэрту. Изо рта у них валил пар. Лакрица спрыгнул с дивана, подошёл к окну и задёрнул гардины. Не хватало только, чтобы мама снова загрустила.

Во всём Норрнэсе мама была единственным человеком, запиравшим входную дверь, но как раз сегодня она забыла её запереть. И папаша Пера-Юнаса вместе со всей честно́й компанией ввалился в дом. А вместе с ними влетело облачко зимней стужи. Лакрица обхватил себя руками.

– Добро пожаловать! – закричала мама Мия и, притацовывая, устремилась к придурку папаше.

Физиономия у того стала цвета кетчупа, но по выражению было ясно, что он танцевать не собирается.

– Да оденьтесь же вы, гражданочка! – воскликнула Ева-Мэрта. – Что люди подумают? Голышом ходить посреди зимы.

– А плевать! – ответила мама Мия и показала им всем средний палец. А Боб Марли всё пел о любви, траве и песчаных пляжах.

Быть бы большим, сильным и смелым, в сотый раз мечтал Лакрица. Тогда бы он нашёл выход из ситуации. А он вместо этого залез под журнальный столик и зажал уши руками.

Наконец в дом влетела бабушка.

– И не стыдно вам? – возмутилась она. – Что это вы все сюда заявились?

– А чего нам-то стыдиться? – возразил придурок папаша Пера-Юнаса. – Это она уже сколько лет портит нам жизнь своей стокгольмской музыкой, от которой приличным людям глаз не сомкнуть.

– Какая же она стокгольмская? – Лакрица выглянул из-под столика. – Это карибская музыка.

– Вот именно, – подтвердила бабушка и крутанула бёдрами. – И под неё шикарно вихляться!

Когда бабушка выставила всех за дверь, мама Мия надела очки от солнца и заползла в свой солярий. Ни у кого во всём Норрланде не было такой загорелой мамы, как у Лакрицы.

– Ты почти как африканка, – заметила бабушка, выплёскивая остатки вина из бутылки в раковину. – И кому это нужно?

– А кому вообще хоть что-нибудь нужно? – У мамы Мии из-под очков текли слёзы.

Лакрице пришло в голову множество всякого нужного. Вот что это было:

1. Одежда для тепла.

2. Боб Марли, чтобы под него танцевать.

3. Бабушкино варенье из морошки, оно хорошо с чем угодно.

4. Деревья, чтобы по ним лазать.

5. Булочки.

Булочки – лучше всего!

– Хочу вернуться домо-о-ой! – рыдала мама Мия.

Она особенно не любила февраль – говорила, что это самый мрачный месяц. Лакрица большой разницы не замечал.

– Мы и так дома, – возразил Лакрица.

– Я имею в виду Стокгольм. – Мама высморкалась. – Я больше не выдержу.

– А ты знаешь, сколько стоит квартира в Стокгольме? – уныло спросил папа. – Мы что, по-твоему, миллионеры?

Папа стал угрюмым и скупым, после того как потерял работу несколько недель назад. А Лакрица, наоборот, радовался, ведь если папа безработный, то у них не будет денег на то, чтобы переехать в Стокгольм. А в этом Стокгольме ни гор, ни высоких деревьев. Да и кого он там знает? Только бабушку и дедушку – маминых родителей, а они ему не очень-то нравились. Лакрица всегда хотел жить в Норрнэсе, поближе к бабушке – папиной маме.

Папа и мама Мия препирались из-за всего: из-за денег, снега, Норрнэса, Стокгольма, из-за маминых карибских празднеств с коктейлями и из-за Лакрицы. В конце концов мама решила, что лучше она будет целыми днями лежать и загорать, нацепив солнечные очки. Она отказывалась вставать, даже когда Лакрица включал Боба Марли на всю громкость и начинал танцевать на широкой маминой кровати.

– Не надо, – вздыхала мама Мия, – у меня сил нет.

– А ну-ка вставай! – кричал Лакрица, уставший от своей уставшей мамы. – У меня скоро день рождения! Мамы в таких случаях пекут торты и готовят подарки, если хочешь знать.

– Не могу, – ревела мама Мия и натягивала одеяло на голову.

Папа тоже хотел, чтобы его оставили в покое. Он уезжал на снежном скутере в горы, мотался там туда-сюда и мечтал о деньгах, пока скутер не сломался. Никому из них дела не было до того, что уже через несколько недель Лакрице стукнет семь лет. Только бабушке было до него дело.

– Что бы ты хотел получить на день рождения? – спросила она, раздавая карты для следующей игры в «пьяницу». – Что тебе нужно?

Лакрица задумался.

– Сильные мускулы, – наконец сказал он. – А ещё приятель. И скутер.