Франк Райфенберг - Альбертина и Дом тысячи чудес

— Вы никогда их больше не увидите.

— Что? — Внутри у Альбертины все сжалось.

— В этом чемодане хранится бесчисленное множество снов. Те, которые попали туда во время гипнотических сеансов Лиззи, те, которые сохранились от опытов мастера Брадувила и его предшественников. Знаменитый живописец сновидений Цати Зонгор, многочисленные чудеса которого вилла свято хранит, был в девятнадцатом веке владельцем этой книги. А некоторые ее страницы украсил своими диковинными фантастическими существами некий художник по имени Иероним Босх. Самая же древняя часть книги относится предположительно еще к одиннадцатому веку. Никто не знает, где кончается эта вереница снов.

— И что из этого? — с затаенным страхом спросила Альбертина.

— Ваши друзья погрузятся в бескрайнее море снов. Вы скорее найдете каплю в море, чем сон Лашло фон Прокауэра в этом царстве снов.

Альбертина сидела, пригорюнившись, в углу. Сердце ее трепетало. В кои-то веки она наконец нашла друзей, причем целую банду сразу! А с Отто у них ведь почти завязалась настоящая дружба!

— Нет, тогда я вообще не хочу туда возвращаться, никогда, нет!

Месье Флип погладил ее по курчавым волосам.

— Альбертина, вы впустили Клару, Отто и Пауле в этот мир, вы же и должны указать им путь назад. Вы что, хотите бросить их на произвол судьбы, чтобы они умерли там одни?

— Но ведь там за ними опять будет гоняться полиция!

— Сны помогают нам именно потому, что они такие невероятные — иногда веселые, а иногда печальные или страшные. И мы не вправе делать с ними то, что нам заблагорассудится. — Он поднял Альбертину на ноги и прижал ее к себе. Потом быстро объяснил, как управляться с «Бугатти». — Надевайте пневматические башмаки. В них вы заберетесь на крышу, а с крыши — вниз.

— Раппельмайерша максимум через три минуты заметит, что я смылась, и опять поймает меня.

Месье Флип уверенно сказал, что это его забота. Он снял с нее мантию Лиззи и осмотрел запас ракет для фейерверка. Походный фейерверк был изобретением Лиззи: для маленьких световых эффектов дома или где-нибудь в пути. Тогда он почему-то не стал пользоваться популярностью и особой прибыли им не принес. Месье Флип лихорадочно рылся в карманах.

— Вот так штука, а ведь без спичек ничего у нас не получится.

Альбертина пошарила в карманах жилетки. Кроме гаечных ключей, фонарика, швейцарского перочинного ножичка и гигиенического карандаша с запахом земляники у нее в карманах всегда была зажигалка.

— Это подойдет?

Флип велел ей держать зажигалку наготове и объяснил, что делать с фейерверком.

— Будем надеяться, что ракеты загорятся. — Он нахлобучил Альбертине на голову свою шоферскую фуражку. Фуражка была непомерно велика для ее маленькой головки. Пришлось запихнуть под нее все кудряшки, тогда стало получше.

Пневматические башмаки превратили подъем на стену буквально в увеселительную прогулку, хотя у Альбертины не сразу получилось управлять ими с помощью пальцев ног. Она осторожно подобралась к краю крыши и посмотрела вниз. Раппельмайерша прислонилась спиной к стене и нетерпеливо постукивала ногой по асфальту.

— Альбертина Шульце, если ты через три секунды не появишься, я войду внутрь! — крикнула она через плечо.

Сверху было хорошо видно, что корни волос у Раппельмайерши седые, значит, каштановый цвет ее прически вовсе не дар природы и молодости, а плод парикмахерского искусства.

При первом же щелчке из зажигалки вырвалось высокое пламя. Альбертина подожгла шнур, отсчитала, как учил месье Флип, сколько положено: «… двадцать один, двадцать два…» и швырнула маленькие разноцветные барабанчики прямо под ноги директрисе. Они зашипели и зафыркали, облачка дыма стали подниматься вверх, и Альбертина начала уже опасаться, что их план проваливается. В этот момент крышечка одной из ракет откинулась, ракета зашипела и, как вспугнутая ласка, заметалась под ногами у Рап-пельмайерши. С криком ужаса та отскочила и одним махом сиганула в миртовые кусты. Дверь туалета тут же открылась. Осанистая черная фигура в сверкающей мантии, в низко надвинутом на глаза капюшоне метнулась к машине и залезла в кузов.

Альбертина прижалась к крыше домика. Рап-пельмайерша вылезла из кустов и раскричалась. Она проклинала всех детей как таковых и отдельно — озорных мальчишек, которые напугали бедную пожилую женщину, сыграв с ней такую злую шутку. Заметив, что «Альбертина» уже снова сидит в машине, она успокоилась и решила пока воздержаться от дальнейших штрафных акций против неизвестных преступников. Директриса одернула юбку и вытряхнула из волос миртовые листочки.