Морли Каллаген - Клятва Люка Болдуина

— Но Дэн будет жив, мистер Кемп.

Тогда мистер Кемп встал, подошёл к ступенькам, где стоял Люк, сел и погладил колли по голове.

— Дэн, конечно, старая собака, сынок, а человеку рано или поздно суждено расстаться со старой собакой. Твой дядя это понимает, и может, Дэн действительно больше не заслуживает того, чтобы его держать в доме.

— Но он ест немного, мистер Кемп, — возразил Люк. — Всего раз в день.

— Мне бы не хотелось, Люк, чтобы ты считал своего дядю жестоким или бесчувственным, — сказал мистер Кемп. — Поверь мне, сынок, твой дядя — хороший человек, — продолжал он, и на хмуром лице мальчика снова появилось выражение отчаяния. — Быть может, чуть-чуть чересчур деловой и прямолинейный. Быть может, так пристально смотрит вперёд, что не видит того, что происходит справа или слева. А может, ему просто некогда уделить внимание тем ценностям, что существуют и дороже которых для старика вроде меня или мальчика вроде тебя нет ничего на свете. Дело, однако, в том, что, по мнению твоего дяди, собака не стоит того, чтобы её содержать.

— Да. Именно, мистер Кемп.

— А для тебя нет ничего дороже её, да, Люк?

— Да, мистер Кемп.

— Хотя ты и не можешь объяснить это своему дяде.

— Именно. Никак не могу растолковать, мистер Кемп, — ответил Люк, доверчиво глядя в глаза старика.

— Может, тогда тебе стоит сделать ему деловое предложение, а, Люк?

— Я… Я не понимаю, о чём вы говорите.

— Видишь ли, меня вполне устраивает, как ты загоняешь моих коров по вечерам, — улыбаясь про себя, сказал мистер Кемп. — По правде говоря, по-моему, ты неплохо справишься с ними и без меня. Готов ли ты загонять их каждый вечер за семьдесят пять центов в неделю?

— Конечно, мистер Кемп. Я готов это делать и бесплатно.

— Всё, сынок, договорились. А теперь я скажу тебе, как поступить. Иди к дяде и, не давая ему возможности высказаться, заяви, что пришёл к нему с деловым предложением. Говори твёрдо, как мужчина. Предложи платить ему за содержание собаки семьдесят пять центов в неделю.

— Но мой дядя не нуждается в семидесяти пяти центах, мистер Кемп, — смущённо возразил Люк.

— Конечно, нет, — согласился мистер Кемп. — Дело в принципе. Не сомневайся. Помни, что против самой собаки он ничего не имеет. Иди, сынок. Дай мне знать, как всё получится, — добавил он с весёлой улыбкой. — Насколько я знаю твоего дядю, всё удастся как нельзя лучше.

— Видите ли… — опасливо начал Люк.

— Иди, сынок. Не трусь.

— Можно я оставлю Дэна здесь, а сам пойду и сначала поговорю с дядей Генри?

— Нет, Люк. Ты должен быть уверен в своём деловом предложении. Возьми собаку с собой. Это произведёт более сильное впечатление.

— А если ничего не получится, выходит, я сам отдал собаку в руки дяди Генри? Нет, мистер Кемп, я на это не могу решиться. Если бы вы разрешили мне оставить Дэна здесь…

— Если ты оставишь Дэна здесь, Люк, дядя Генри, по-моему, не будет тебя слушать с таким уважением.

— Что, если он просто схватит Дэна?

— Ты забываешь, что он человек деловой, а такие люди всегда прислушиваются к тому, что им предлагают. Они головы не теряют. Не трусь, сынок, есть шанс, что твой дядя Генри посчитается с твоим желанием.

— Может быть. Но мне хотелось бы…

— Иди, Люк.

— Попробую, мистер Кемп, — сказал Люк. — Большое спасибо.

Но уверенности у него не было, потому что, хотя он и знал, что мистер Кемп человек умный и не станет его обманывать, ему трудно было поверить в то, что семьдесят пять центов в неделю заставят дядю передумать.

— Пойдём, Дэн, — позвал он собаку и медленно, со страхом двинулся назад к дому.

Когда они шли по тропинке, в окне появилась тётя.

— Генри, Генри, смотри: Люк с собакой! — воскликнула она.

В десяти шагах от веранды Люк остановился и с волнением ждал, пока из дома выйдет дядя. Дядя Генри не вышел, а выскочил, но, увидев рядом с Люком колли, остановился как вкопанный и побледнел. Нижняя челюсть у него отвисла.

— Люк, — прошептал он, — у этой собаки был камень на шее.

— Я вытащил её из воды, — смущённо сказал Люк.

— А, вот оно что, — отозвался дядя Генри, и в его голосе послышалось облегчение, словно он обрадовался столь простому объяснению, сделавшему мир снова разумным и реальным. Постепенно краска вернулась на его лицо, но говорить он всё ещё был не в силах: его охватило совершенно неведомое ему чувство растерянности. Он вдруг с такой силой осознал присутствие Люка, что пришёл в замешательство и попытался либо тотчас приспособиться к этому новому ощущению, либо отделаться от него прежде, чем оно осложнит его жизнь.