Юз Алешковский - Кыш и Двапортфеля [сборник]

– А сам? А сам? С кем ночью по саду лазил? Я всё видел! – Гарик мстительно уставился на Пашку.

Маринка вынула из-за пазухи фотослед, встала на коленки и, хотя Гарик отчаянно брыкался, примерила его сандалии к фотокарточке.

– Ответишь перед всей школой! А ты, – сказала мне Маринка, – сам не пошёл? Думал чистеньким остаться? Думал, за дежурство всё простится?.. Все мальчишки противные! – Маринка разрыдалась. – Как я их ненавижу!..

У меня тоже навернулись на глаза слёзы: я ничего этого не думал.

– Зачем он его отравил? Чтобы следы замести? – пристала тётка Гарика к маме.

Пашка что-то доказывал Василькову. Гарик заревел от злости, я бросился на него, мы покатились по полу, нас стали разнимать, поднялся такой шум, что в комнату прибежал испуганный майор. Васильков доложил ему:

– Товарищ майор! Очень сложное дело по трём заявлениям на Царапкина. Кроме того, оговор, и самооговор, и отравление. Всё раскрыто, кроме чернобурки. Расследую лично, – он тихо добавил: – Очень сложное дело.

– Рад, что вам интересно, – сказал майор. – Где Царапкин? Тише, граждане! Ведётся следствие. Нельзя же так кричать!

Я встал с пола. Майор с интересом смерил меня взглядом с головы до ног.

– Хорош… Царапкин! – удивился майор. – Продолжайте следствие!

– Есть! – ответил Васильков и набрал 03. – Скорая помощь? Срочно в Четвёртое отделение милиции… Дизентерия. По подозрению… Несовершеннолетний… От ворованной клубники… немытой… Да, да, вчера сбежал с носилок, весь зелёный… Хорошо, держим…

– Да-а… – сказал майор и ушёл.

Гарик бросился к двери, но Пашка схватил его за руку.

– Мне туда-а-а! – завопил Гарик.

Васильков вызвал дежурного милиционера и попросил:

– Проконвоируйте больного в одно место… Очень лживый у вас племянник. Как же это? – сказал он тётке Гарика, когда конвоир увёл его.

– Теперь соображаю! Я заснула, а он сбежал ночью в сад. Как же я угляжу? Проклятье какое-то… Сами в дом отдыха, а я с ним мучайся… Пускай лежит в больнице, пока не приедут. Нет моих сил… А этого всё равно привлечь надо! – раскричалась тётка. – Вдруг он умрёт?.. Если каждый начнёт ягоды в рот впихивать целыми корзинами, знаете что будет?

– Я же не хотел заражать его дизентерией, – заметил я.

– С какой целью ты обкормил Тюрина клубникой? Тоже с благородной? – спросил Васильков.

Я молчал.

– Серёжа, только не лги! – сказала мама.

– Думал, всё будет шито-крыто. Ответите оба… Ответите! – пообещала Маринка.

– Клянусь, я его ненавидел, как общего врага! Я не хотел заметать следы!

Тут приконвоировали Гарика. Он старался не смотреть всем нам в глаза. Тётка пригрозила ему кулаком, а мама пристала к Пашке:

– Ты должен был заявить всему дому: я не виноват. И не было бы всей этой комедии. Вернее, трагедии.

– Нечего мне заявлять. Хочу, чтобы просто верили, – сказал Пашка. – До каких пор мне не будут верить?

– И правильно! – поддакнул я. – Он и так в высшей степени порядочный человек!

В это время загудела сирена. Гарик вздрогнул. Немного погодя в комнату вошли две санитарки и врач.

– Вот больной, – сказала тётка. – Связать его надо!

Санитарки крепко взяли Гарика под руки. Он вырвался.

– Ничего себе больной! – сказала врачиха.

Санитарки снова поймали Гарика. Его тётка вдруг всхлипнула и сказала:

– Присядем… на дорожку.

Почему-то мы все, и санитарки с Гариком, и врачиха, присели на стулья, а Васильков на краешек стола. Потом тётка встала, и мы встали, и Гарика повели в «Скорую помощь».

– Вот выйдет из больницы, – сказала Маринка, – мы тебе и ему трудовое наказание устроим.

Я покорно кивнул головой.

Вдруг в комнату вошёл участковый.

– Ага! Сам явился! – сказал он Пашке. – Ну и двор мне достался, Васильков!

Васильков отвёл участкового к окну. Я услышал, как он говорил ему:

– Ты пошёл по ложному следу. Нельзя так. С ребятнёй нужно по-другому. Не думай… Эта работа не так уж легка и не так уж неинтересна. Очень сложное дело. Пашка ни при чём… – Васильков сказал это строго, как ему самому раньше майор.

– Сигналы были… – оправдывался участковый.

– Товарищ Васильков! – подошла к ним мама. – Я считаю, что дети должны быть реабилитированы. Если это в ваших силах.

– Хорошо. Вы попробуйте собрать членов домкома, а я загляну к вам часа через два. Кстати, мне необходимо побывать на месте преступления, – сказал Васильков.

– Я совсем забыла, – воскликнула мама, – во дворе сегодня собрание в честь пятидесятилетия творческой деятельности нашего дворника! Да, да! Висит объявление.