Олег Верещагин: Завещание рыцаря

- Это не ваши деньги, - сказал я и удивился, что по-прежнему не испытываю страха, словно смотрю кино про самого себя. - И не этого бандюги, - я кивнул на Сергеича, - и даже не наши.

- А чьи же? - с лёгкой насмешкой спросил Уилбоу.

- Их, - я кивнул за его спину в коридор и добавил, - и не думаю, что ОНИ позволят вам их взять.

Очевидно, нервы спецназовца-изменника были всё-таки на пределе - он резко обернулся. Всего на секунду - но Энтони, в броске выхватывая нож, метнулся к нему.

Выстрелить Уилбоу не успел - нож Энтони распорол ему запястье. Но больше англичанин ничего не смог сделать - сержант ударил его коленом в живот. Ударил так, что Энтони, беззвучно согнувшись, молча рухнул на пол. Я пнул пистолет - тот вылетел в коридор, а Уилбоу рубанул меня ладонью по правому плечу, и я перестал ощущать всю руку, а второй удар - просто оплеуха - опрокинул меня рядом с Энтони.

- Литл силли кидз, 39 - услышал я даже не запыхавшийся голос сержанта. Он возвышался над нами, как башня, в свете нескольких лежащих на камне фонариков. С его руки капала кровь, но сержант не обращал на это внимания. Левой он достал откуда-то - так быстро, что я не понял - длинный плоский кинжал, рукоятка которого походила на шляпку гвоздя. - Помнишь, я говорил тебе, что там, откудя я родом, все мужчины носят настоящие кинжалы? Я хоть и англичанин, но родился в Шотландии - а это и есть шотландский дирк - знакомься!

Плоское широкое лезвие блеснуло в электрическом свете. И - странно! - именно в этот момент я увидел, что Сергеич, стоя на коленях возле колеса, крутит его - повёрнутое к нам лицо перекашивала гримаса.

- Уходит, - не крикнул,а сказал я. Уилбоу понял сразу и, обернувшись, метнул дирк.

Он слишком спешил, да и кинжал не был приспособлен для метания - оружие чиркнуло о камень в пальце от головы бандита.

- Фризз, дирти уорм! 40 - прорычал Уилбоу - и прыгнул на Сергеича как раз в тот момент, когда тот, перестав крутить колесо и, удерживая его одной рукой, второй подхватил кинжал.

Они сцепились. Кинжал зазвенел по камню - Сергеич, выпустив колесо, неожиданно ударил англичанина кулаком в висок и сбросил с себя ногами. Колесо медленно провернулось, начало вращаться. Я услышал знакомое металлическое журчание. Вместо того, чтобы удержать ворот, Сергеич рванулся за кинжалом, тонко выкрикнув:

- Моё! Моё!

- Аах! - англичанин ударил его ногой в живот, что-то прорычал, кинул на вращающееся колесо быстрый взгляд - и потянулся добить бандита. Тот откатился, махнул кинжалом; Уилбоу навалился на него…

Журчание убыстрялось. Плита уходила вниз, над краем шахты оставались только головы дерущихся. Они отшвыривали один другого - и, вместо того, чтобы перехватить кролесо, бросались добивать соперника, конкурента…

Журчание перешло в стальной рёв - словно взвыл замурованный в недрах скалы дракон. Но я ещё слышал вопли Сергеича и хриплое рычание англичанина, усиленные шахтой…

ААААХХХХРРАХХ!!!

Пол под ногами вздрогнул. Каменный чёрный колодец издал удовлетворённый, живой гул - и всё стихло… Я не сводил глаз с чёрного прямоугольника в полу.

- Кажется, всё, - слабо сказал Энтони. Опираясь на локоть, он, оказывается, тоже следил за происходящим, прижав локоть к солнечному сплетению.

- Давай выбираться отсюда, - предложил я, вставая на ноги. Лицо слева опухало, рука всё ещё не шевелилась…

…Наверх мы выбрались не без труда, да ещё и с опаской - Энтони прихватил свой "вальтер", я - ТТ Сергеича, но Витька нигде не было.

Лишь по краю скалы был сорван дёрн - словно что-то тяжёлое подтащили и сбросили в воду…

Вот тут, в сущности, и кончается эта история.

Энтони прожил у меня ящё довольно долго, пока Олег Никитович хлопотал о переправке в Англию останков сэра Энтони и захоронении неизвестного русского воина. Но с мамой познакомить англичанина так и не вышло - он всё же уехал раньше, чем мама вернулась…

Клада мы так и не нашли. То есть, клад, наверное, и правда существует. Но мне мерзко вспоминать, как два подонка катались по каменной плите. Если кому охота - пусть ищет, опускается, достаёт - что там есть, хоть и Святой Грааль. А у меня в ушах до сих пор стоит надсадный вопль Сергеича: "Моё! Моё!" - и волчий рык англичанина… Ну его к богу в рай, этот клад…

…И потом, мне кажется, что рыцарь Энтони имел в виду всё же не ТОТ клад, о котором говорил Уилбоу. Не драгоценности и не монеты. И даже не Чашу Грааля, мечта о которой привела к нам, в сегодняшнюю Россию, его потомка. Я это начал понимать, когда глядел на те скелеты - скелеты, лежащие рядом. И я думаю, что понимаю слова сэра Энтони, прочитанные в том письме, отправленном им незадолго перед смертью: "Я обрёл великое сокровище, которое, к сожалению, будет похоронено в этой земле вместе со мной…"