Шарон Крич - Странница

Каждый день я узнаю массу нового, и чем больше я узнаю, тем больше понимаю, как много еще необходимо запомнить о парусах, волнах, навигации и погоде. Сегодня дядя Стю обучал нас пользоваться секстаном. Это оказалось труднее, чем я ожидала. Дядя Стю и Брайан без остановки брюзжат на нас с Коди, грозясь, что не оставят нас в покое, пока мы не овладеем всеми премудростями, ведь от нас двоих может зависеть жизнь всего экипажа.

— Надейтесь лучше, что ваши жизни не будут зависеть от нас с Софи, — пошутил Коди.

Дядя Стю вышел из себя:

— Коди, есть вещи, которыми нельзя шутить. Если что-нибудь серьезное произойдет посреди океана, ты будешь молиться на каждого члена команды, от которого зависит твое спасение. И ты, в свою очередь, тоже должен делать все, чтобы нас спасти.

— Да-да, слышал уже. — И Коди спустился в каюту. Даже дядю Дока раздосадовало поведение Коди:

— Очень бы хотелось, чтобы парень хоть к чему-нибудь относился серьезно.

Прошлой ночью мне приснилось (а может быть, это было днем, утром или вчера?), что мы дрейфуем в океане без пищи, распростершись на палубе, не в силах пошевелиться, а яхту бросают и крутят волны. Вдруг прилетела чайка и села на гик, и Брайан крикнул:

— Убей ее, убей!

Сейчас два часа пополудни, солнце пробилось сквозь облака, а мы находимся в тридцати шести милях от Грэнд-Мэнана. Надеемся причалить к берегу до темноты. Начинается моя вахта, пора идти.

Сегодня я слышал, как Брайан спрашивал у Стю о том, что приключилось с родителями Софи.

— Понятия не имею, — ответил тот.

— Почему ты ничего не знаешь?

— Мне никто ничего не рассказывал, — пожал Стю плечами.

Тогда я спросил у отца, что случилось с настоящими родителями Софи, и он ответил:

— Когда-нибудь я тебе расскажу.

— Расскажи сейчас.

— Нет, не стоит.

На меня орут за то, что не понимаю всю эту навигационную абракадабру. Ругают, что слишком много шучу. Ворчат за то, что дышу. Ну, почти что так.

Софи сегодня рассказала первую историю Бомпи. Она примерно вот о чем.

Когда Бомпи был молод, он жил на ферме, и его семья была очень бедна. У них даже не было ни машины, ни грузовика. И вот как-то раз им предложили машину в обмен на двух мулов. Да только никто не знал, как ею управлять. Бомпи прежде ездил на машинах и решил, что и с этой будет нетрудно управиться. Поэтому он вызвался поехать в город, забрать машину и вернуться на ней домой.

В тот день шел дождь… Стоило послушать, как рассказывала об этом Софи. Она вся была поглощена своим рассказом. Казалось, что чувствуешь струйки дождя на голове, вдыхаешь его запах. Это здорово.

Так вот, Бомпи отправился за машиной, а дождь все лил и лил. По дороге домой он доехал до брода. Ни моста, ни переправы. Пешком или верхом на муле он всегда переходил речку вброд.

Вот Бомпи и решил проехать вброд на машине. Но вода прибывала очень быстро, вода надвигалась на него стеной, и Бомпи прикрикнул на машину, словно на мула: «Н-но, наддай! Держись!» Но машина не мул, и водяной вал перевернул автомобиль. Бомпи выбрался на берег и смотрел, как новую машину уносит по течению.

Когда Бомпи наконец добрался до дома, он получил от отца взбучку, а от матери — кусок яблочного пирога.

— Почему она дала ему яблочного пирога? — удивился Брайан.

— Она радовалась, что Бомпи остался в живых, вот почему, — пояснила Софи.

— Откуда ты знаешь эту историю? — Брайан всегда такой настойчивый.

— Замолчи, Брайан, — велел дядя Стю, но Софи ответила:

— Это Бомпи мне ее рассказал, вот откуда. Брайан хотел сказать что-то еще, но удержался.

Остальные промолчали.

Я сидел и думал о том, как Бомпи выбирался из машины, и о матери, накормившей его яблочным пирогом.

Сегодня Софи и дяде Доку удалось жонглировать одновременно тремя пакетиками с печеньем почти две минуты! Они так радовались. Я и сам был доволен. Значит, я могу учить людей!

В Тюленью бухту на острове Грэнд-Мэнан мы прибыли вечером (кажется, это было вчера?), когда в небе разметались закатные отблески всех оттенков розы и лаванды. Волшебное зрелище!

Такое впечатление, что у дяди Дока повсюду есть знакомые. По пути в Тюленью бухту он по радио связался со своим другом Фрэнком, и тот встретил нас на рейде и указал «Страннице» путь к пристани. Гавань расположилась за огромным волноломом, похожим на крепость. Наша яхта оказалась единственным парусником в бухте, забитой рыболовными судами, словно автостоянка перед супермаркетом. Фрэнк усадил нас всех в свой фургон и привез к себе домой, где мы познакомились с его семьей. По дому мы ходили вразвалку — ноги отвыкли от твердой земли.