Виктор Авдеев - Ленька Охнарь

Туго бы пришлось Охнарю без его помощи.

Сперва Ленька думал, что с Опанасом он будет заниматься так же, как и с Кенькой Холодцом. Вообще, несмотря на то что Ленька на классном собрании торжественно дал слово «подтянуться по всем предметам», он на помощь одноклассников смотрел как на нудную, но неизбежную нагрузку, которую некоторое время вынужден был терпеливо сносить. «Покричат, покричат о моем буксире, да и отвяжутся. Надоест же тащить меня все время, как бревно на веревке? А летом поднажму и авось спихну переэкзаменовки». Поэтому, когда Бучма предложил ему вместе готовить уроки, Охнарь протянул с заученной признательностью:

— Идет. Только знаешь, Панас… вечерком.

И, покончив с проформой, беззаботно отправился домой.

Поужинав, Ленька приготовил удочки, накопал червей, завернул в газету краюшку хлеба, две тарани, луковицу, собираясь на ночь к старому другу — переправщику парома — на Донец рыбалить. Неожиданно под окном показалась серая жокейская кепка Опанаса Бучмы. Первый ученик был с пеналом, книжками, перевязанными ремешком, точно шел в школу.

— Ты… чего? — остолбенел Охнарь.

— Как чего? — вежливо и с сухостью делового человека осведомился Бучма.

Охнарь продолжал смотреть так, словно перед ним встало привидение.

— Ко мне… значит?

— Мы ж условились заниматься вместе!

Делать было нечего. Замкнутость и крайняя корректность Опанаса не допускали с ним простецких отношений.

Видя, что от занятий отвертеться никак нельзя, Охнарь решил хоть скрасить их. Он настоял, чтобы одновременно приходила и Оксана. С Оксаной будет куда веселей, да и практичней: оттрезвонишь сразу с обоими «учителями» — и с колокольни долой. Потом гуляй во всю широкую натуру. А с Кенькой-то всегда можно сработаться.

Среди ребят особа Охнаря скоро заняла видное и почетное место. У подростков есть свои способы отличиться, завоевать внимание товарищей. Одни выдвигаются как общественники, другие учатся на «отлично», а третьи берут молодечеством. Ленька бил на последнее. Никто так не увлекался футболом, как он, никто так ловко и бесстрашно не прыгал по вагонам, товарным платформам на запасных железнодорожных путях, проходивших под горкой за школой, никто так метко не попадал камнем в цель. С его кулаками считались не только лучшие битки шестых классов, но и старшеклассники. К тому же Ленька слыл одним из школьных художников.

Внешне Охнарь слился с товарищами: играл с ними, дружил, охотно ходил вместе на экскурсию в шахту, в местный музей, в лес. Но внутренне по-прежнему относился к ученикам пренебрежительно. Все-таки они были «мамины дети». Что они могут делать такого, чего бы он не умел, чему бы позавидовал? Драться ножами робеют, никогда не воровали, не ездили зайцем под тендером курьерских поездов, не бегали босиком по снегу. Хоть Охнарь и понимал, что детство у него было тяжелое, «собачье», в душе он, как и все беспризорники, гордился им: мол, прошел огонь, воду, медные трубы — и всегда готов был этим прихвастнуть. Чем ребята, например, занимаются после школы? Как развлекаются? Наверно, сидят да долбят уроки или книжечки мусолят?

Оттого, что Охнарь был менее грамотен, чем одноклассники, их «ученость» внушала ему некоторое уважение, да и то снисходительное. Охнарь был убежден, что образование — это роскошь, подобная роялю в комнате. Без него, что ли, нельзя прожить? Можно работать на поле, как у них в колонии, или на заводе, в руднике.

В конце апреля, после того как Оксана и Бучма кончили заниматься с Охнарем, девочка спросила его:

— Ты любишь, Леня, беллетристику?

— Какую это?

— Не знаешь разве? Книжки читать.

Охнарь понял, что попал впросак, ответил с нарочитой развязностью:

— Что мне, мало в классе «Русской литературы»? Охота слепнуть!

— Слепнут от невежества, — повторила Оксана где-то услышанную фразу. — Ты прямо как Митрофанушка-недоросль, тот тоже не любил ни учиться, ни самообразовываться.

От вопроса, «кто этот Митрофанушка Недорослев», Охнарь воздержался и лишь сердито засопел.

Опанас Бучма сумел подавить улыбку и деликатно сказал девочке:

— Ты дай Лене какую-нибудь книжку.

На следующий день Оксана принесла в класс «Детство» Льва Толстого.

Книгу Охнарь взял только для того, чтобы не обидеть девочку, не навлечь на себя новых насмешек. Уж если Оксана пристанет с чем, не отвяжешься. А зачем ссориться? Дома он перелистал повесть: она показалась скучной. Охнарь сунул ее на полку, а Оксане сказал, что начал читать и совершенно увлекся. Соврать— не обворовать, беды большой нету. Обманывать же фраеров просто полезно, пускай не задаются.