Валентин Постников - Карандаш и Самоделкин спасают Домовёнка

– Ну, в полнолуние, например, – уточнил Карандаш. – Или в день всех привидений.

– Что это ещё за день всех привидений? – удивился Домовёнок.

– В пятницу 13, – ответил Самоделкин. – Уж так повелось, что если число тринадцать совпадает с пятницей, то держись.

– В каком смысле держись? – удивился Нафаня.

– В этот день лучше по чердакам и подвалам не шастать, – пояснил Карандаш. – Привидения там так и кишат.

Пока друзья разговаривали, на город незаметно опустилась ночь. Стало темно и немножечко страшновато. Особенно после таких разговоров.

А в квартире Повелителя работа шла полным ходом. Он, вместе со своей новой подружкой запускал свою жужжалку, ту самую, которая работала на молоке и умела вызывать привидения.

– Главное, чтобы молока там было достаточно, – пояснил Повелитель, откручивая крышку бака.

– Это почему? – удивилась Манёфа.

– Он, этот аппарат, очень прожорливый, – пояснил Повелитель. – Ты думаешь легко разбудить все привидения, которые живут в нашем доме? То-то!

– А как он работает? – спросила Манёфа. – Это что волшебство какое-то, да?

– Нет, это вы привыкли с Бабой-Ягой по старинке работать, – усмехнулся Повелитель. – А мы, учёные, работаем только научными методами.

– Это как? – удивилась Манёфа.

– Аппарат этот испускает специальные невидимые волны, которые будоражат привидений и разную другую нечисть, понимаешь, спать им не дают.

– А-а-а-а, – протянула Манёфа.

– А когда они проснутся, то начнут из нор своих вылезать, – продолжал разъяснять Повелитель. – Итак, включаю!

Повелитель щёлкнул переключателем, машина заработала, забулькала, зажужжала, захрюкала и загудела. Повелитель ходил вокруг неё и постоянно что-то настраивал: то включал, то выключал, пока она не завелась и на заработала, как следует. Он был похож на дирижера, который управляет оркестром. Он постоянно что-то подкручивал на пульте управления аппаратом.

– Ну, как, работает? – выглядывая из-за плеча, спросила Манёфа.

– Пока непонятно, – ответил Повелитель. – Нужно ещё молока подлить в бак.

– А молока больше нет! – ответила Манёфа.

– Так беги в магазин и купи молока как можно больше, – строго велел Повелитель. – Ты хочешь получить своего домовёнка или нет.

– Всё, бегу, бегу, – схватив сумку, выкрикнула на ходу перепуганная тётушка Манёфа.

Часы пробили двенадцать часов ночи. Это, самое страшное время суток, особенно для тех, кто боится нечистой силы. А боятся её многие. Многие, но только не отважный железный Самоделкин. Он ее, конечно, тоже боялся, но не так сильно, как Маруся, Домовёнок и Карандаш с Нафаней.

– Кажется, кто-то скребётся! – внимательно прислушался к шорохам Карандаш. – Слышите?

– Нет, не слышим, а да, я, кажется, что-то слышу, – подбегая к трубе, сказал Домовёнок.

– Сейчас узнаем, кто это тут нас пугает, – направляя трубку своего прибора, сказал Самоделкин.

– А как ты это узнаешь? – спросила Маруся.

– Моя машина умеет различать все виды привидений, – пояснил железный человечек. – Когда я её собирал, я обложился разными справочниками и книгами про привидений.

– А что есть такие справочники, вот чудеса, то? – удивился Домовёнок. – А я там есть в твоём справочнике? – спросил Домовёнок.

– А ты встань под трубку-улавливатель, – предложил Самоделкин.

Дважды домовёнка просить не пришлось. Он тут же подскочил к этой самой трубке и заглянул туда. Машина Самоделкина зашумела, забулькала и голос из динамика тут же выдал: «Отряд домовые, возраст восемьсот лет. Не опасен для человека».

– Совершенно не опасен, – согласился Домовёнок.

– Мы добрая нечисть, – пояснил Нафаня.

– А я можно попробую? – попросила Маруся.

– Можно, – кивнул Самоделкин.

«Девочка, восьми лет, вид млекопитающие. Люди» – ответил голос из динамика.

– А что значит млекопитающие? – не поняла Маруся.

– Это значит из отряда пьющих молоко, – пояснил Самоделкин.

– Я из отряда пьющих кефир, – ответила девочка. – Молоко не люблю.

– Это по научному значит, что ты не насекомое, не птица и не рыба, – пояснил Карандаш.

– Я млекопитающее, – обиделся Домовёнок. – Я молоко очень люблю.

– Ты домовой, а не человек, – сказал Нафаня. – Люди по восемьсот лет не живут.

– Тихо, – снова сказала Маруся. – Снова кто-то в трубе скребётся.

– Тс-с-с-с, – приложил палец к губам Самоделкин. – Он снова направил свой прибор на трубу.