Геннадий Михасенко - Земленыр или каскад приключений

— Не волнуйтесь, чарики! Уж что-то, а угостить Корбероз умеет на славу. — Он взял со стола ножницы и Любину шариковую ручку и стал настригать ее короткими кусочками, а на скатерть посыпались дымящиеся сардельки. — Наваливайся, чарики, только не жадничайте, всем хватит! Хлеб у каждого в кармане! Ешьте на здоровье! А вот припивать… — Он оглянулся, щёлкнул в направлении кувшина пальцами, но сосуд никак не отреагировал на магический жест. — Не слушается! Ишь ты! — Фокусник щёлкнул еще раз, но и тут кувшин устоял.

Вмешался Вася. Он понял, что волшебная мощь самого кувшина намного выше Корберозовых импульсов, и сказал:

— Дедушка Кошупол, кувшин без команд справляется! Вернее, и под наши команды работает.

Принесли воды, и вскоре чай был готов.

— А чем пить! — прогундосил кто-то.

— Лариса Ивановна, можно временно воспользоваться вашим цветком? — спросил Фокусник.

— Пожалуйста!

На краю шкафа стоял пышный цветок в большой жестяной банке из-под томатной пасты. Корбероз пристально уставился на эту банку, она лопнула, и сверху посыпались, звякая, жёлтые эмалированные кружки, которые ребята живо расхватали, а цветок как стоял, так и, не дрогнув, продолжал стоять.

Пока малыши наслаждались невиданным и неслыханным в Чаре угощением, Вася, Люба, Ромка, Лариса Ивановна и Корбероз, прихватив свою долю, улизнули в библиотеку и устроились за стеллажами. Они беседовали недолго, но фокусник получил ответы на все свои вопросы.

— Да, непросто нам будет встретиться с Лопушком, — со вздохом заключил он. — Во всяком случае, пока я не вижу ясных средств к этому. Грустно признаться, но придётся, очевидно, опять экспериментировать, правда, по-другому. Скорее всего, нам с братом надо будет с двух сторон идти навстречу друг другу, как горнорабочим при прокладке туннеля. Но то, что он жив-здоров и дома — уже счастье, и я вам очень благодарен, чарики! Жаль матушку, не дожила своего века. Необыкновенная была женщина! И все наши с Лопушком странности — от неё, и таланты — от неё же! А в том, что мы талантливы, по-моему, нет сомнений, не так ли? — кокетливо сверкнул глазами Корбероз.

— Конечно! — поддержали ребята. — Клянёмся… памятью Пи-эра!

— Да, Пи-эр оказался чудом, какие мне редко удаются! Будь у меня время, я бы открыл при вашем «Клубе-сказке» школу или, будем скромнее, кружок магов и чародеев! — Это предложение «земленырцы» встретили одобрительным гулом, сдержанным, но таким густым, будто это прогудели все сотни томов на стеллажах. — Но!.. Но!.. Ни о каком свободном времени не может быть и речи, пока я не прижму к своей груди Лопушка! А вот когда мы с ним встретимся, тогда мы непременно сделаем для вас что-нибудь исключительное! Впрочем, поживём — увидим. А клуб вы придумали здорово! И я тут, грустно признаться, ни при чем! — заверил фокусник, обернувшись к библиотекарю. — Этой мысли я им не внушал! Они сами!

Когда вернулись в служебку, скатерть была опустошена, зато крутобоко оттопыривались ребячьи карманы и прогремело сытое «спасибо!»

— Наелись? — спросил Корбероз.

— Наелись!

— Досыта?

— Досыта!

— Еще хотите?

— Хотим!.. Нет! — разноголосо ответила ребятня, и все это утонуло в общем смехе.

— Грустно признаться, чарики, но мне пора в путь. До новых встреч. — Он дёрнул скатерть, ловко окутался ею и замер белым конусом.

Нетрудно было догадаться, что это был прощальный трюк Корбероза, но какой именно? Тихо подождали — ничего. Тогда Вася, начавший чувствовать себя как бы помощником фокусника, подошёл и дёрнул за верх конуса. Под ним было пусто, а скатерть разлетелась на десятки квадратных лоскутков, на которых было написано: красным — «Клуб-сказка», черным — «Корбероз».

Зима 1984–1985 г.

г. Братск

Ремок, ремки — лохматые обноски, рваная одежда

Тростить — говорить, повторять одно и то же, упорно стоять на своём.

Ражий — дюжий, матёрый, дородный, крепкий, плотный, здоровый, сильный.

Стихи Михаила Ковешникова