Олег Сидельников - Трое отважных, или Жизнь и необычайные приключения мушкетеров

— Вах!—воскликнул директор.— Действительно. Я как-то не сообразил. Раз, думаю, знаменитые артисты...

— В армию пойдем,— заключил Эркин.

— Ну что ж, доброго вам пути, орлы. Хорошие вы парни. Очень рад, что познакомился с вами. Очень!

А спустя два дня Гиви и Ира провожали «мушкетеров». Гоша с Лешей уезжали московским поездом. Спустя час Эркин отправляется бакинским. В Баку он сядет на пароход «Дагестан», доберется до Красноводска. И оттуда — прямиком в Ташкент.

«Три мушкетера» и д'Арбайсели чуть не плакали — так им не хотелось расставаться. Но ничего не поделаешь. Наступила пора разлуки.

— Вы только, ребята, нам обязательно пишите. Слово ведь дали,—все время повторяла Ира. Гиви торопливо кивал головой, подтверждая слова Иры.

— Напишем. Обязательно,— уверял Леша.

— И вы нам пишите,— в свою очередь напомнил Эркин. И Гоша согласно кивал головой.

И вот умчался Московский экспресс, унося Лешу с Гогой. Немного погодя с подножки плывущего вдоль дебаркадера^ вагона улыбался сквозь слезы и махал рукой Эркин. Гиви с Ирой бежали рядом и д'Арбайсели нее кричал: «Смотри, не забывай!.. Пиши чаше!» А Ира. вдруг- запела модную в те времена песенку:

Веселья час и боль разлуки Готов делить с тобой рсегда.

Давай пожмем друг другу рук», И в дальний путь, на долгие года!

Не думала, не гадала Ира, что им что так оно и будет. На долгие времена свяжет судьба друзей.

«Мушкетеры» сдержали слово. Одно за другим пришли вскоре на имя Гиви и Иры письма. Прочтите их, ребята.

Пребывая в солнечном Ташкенте, я, понятное дело, обращаюсь к вам, Ира и Гиви, с узбекским приветствием! Ассалам алейкум, кадырли дустымляр! Что означает: «Здравствуйте, дорогие друзья!»

Миновали первомайские праздники. Близятся выпускные экзамены. У меня в этом смысле все вроде нормально, однако, как ни странно, плохи дела с узбекским языком. Говорю я хорошо, а вот правил не знаю. Пишу с ошибками. Сейчас часами зубрю грамматику и так называемые «гаплар намунаси», типовые предложения.

Школа, в которую я поступил, небольшая, одноэтажная. Всего один 10-й класс. А в классе двадцать два человека. Половина — девочки, половина — мальчишки. Класс дружный. Но меня ребята сперва приняли настороженно. Комсорг Толя Гринайт прямо сказал: «В классе нашем все отличники и хорошисты. А ты — как снег на голову! Смотри, не завали нам успеваемость. Мы на первое место в городе тянем».

Со мной занимается языком Джонрид Гулямов. Он все правила назубок знает. Не правда ли, красивое имя — Джонрид? Но это не узбекское имя. Отец Джонрида. старый большевик, назвал сына в честь американского журналиста Джона Рида. Он одним из первых побывал в молодой Советской республике, стал большим нашим другом и написал замечательную книгу о революционной России — «10 дней, которые потрясли мир».

В Ташкенте сейчас, как и в Тбилиси, царствует весна. Цветут урюк, персики, кругом «белых яблонь дым»!.. А вдали — снежные шапки гор, очень красиво. Мальчишки уже купаются, ныряют с моста в канал Анхор, и коричневатый горный поток несет их стремительно — словно ухватили пацанов громадные рыбины и вот-вот утянут в пучину. Есть у нас в Ташкенте искусственное озеро. Вырыли его комсомольцы в огромном парке, потому оно и называется Комсомольским озером. Здесь водная станция и вода потеплее.

В новом двухэтажном кинотеатре «Родина» на проспекте А литера Навои перед сеансами —танцы под джаз. Кинотеатр шикарный. Он превратился в своеобразный молодежный клуб. Старики ведь на танцы не ходят.

Еще что? Могу вас порадовать: в Ташкенте есть красивая, широкая улица имени Шота Руставели! Как видите, не только в Тбилиси чтут автора поэмы «Витязь в тигровой шкуре».

Что еще нового? Наконец-то я отработал один интересный трюк, над которым бился три года. Поскольку вы, Ира и Гиви, не циркачи, то я не стану злоупотреблять нашим цирковым «языком». Просто расскажу. Отец с моим дядей выходят на канат с рогаткой на плечах... Ну вот, обещал без терминов, а все же приходится объяснять, что такое цирковая рогатка. Это не та рогатка, из которой мальчишки стреляют. Это шест около трех метров длиной, на концах у него такие рога, что ли, и они ложатся на плечи отца и дяди. А я на этом шесте. Отец с братом выходят на середину каната с балансирами в руках. Я тоже с балансиром, только покороче. Партнеры мои, «нижние», дают мне темп, и я делаю заднее сальто и «приземляюсь» на шест. Затем делаю два сальто подряд и, наконец, бросив Салансир,— двойное сальто! Только не ногами становлюсь на шест, а верхом на него возвращаюсь.