Аглая Дюрсо - Весь мир - чулан

Все захлопали Топу Дорожкину и его цирку. А Топ Дорожкин наклонился к Прищепке, погладил ее и прошептал:

— Все равно ты лучше всех! Потому что ты верный друг! И потому что мушки не умеют считать до пяти и приносить тапочки.

Прищепка благодарно завиляла хвостиком-гвоздиком и прижалась к ноге своего хозяина.

И тут Страшилка наверху перестала петь и зашипела.

— Что? Опять за старое?! — грозно прокричал Кладовкин, выглядывая из-под абажура.

А Страшилка вдруг ответила басом:

— Перерыв в радиовещании!

— Что она сказала? — переспросила Канючка. — Заклинание?

— Нет! — успокоил ее Кладовкин. — Она пожелала всем спокойной ночи!

По утрам Страшилка, которая теперь совсем не Страшилка, а очень даже Певунья, говорит:

— Ш-ш-ш, доброе утро, товарищи!

А кукушка из часов кричит ей в ответ:

— Ку-ку!

Потому что часовая кукушка думает, что это она — товарищ.

А Механюк, седлая кукушку, думает: «Странно. Так нас еще никто не называл. Иногда — «мелочь пузатая», иногда — «всякая всячина». Интересно, что такое «товарищ»?»

Но он все равно вылетает на кукушке из домика и орет:

— Доброе утро!

А Страшилка в ответ разражается радостной и бодрой песней, а друзья Механюка — Трезор Кладовкин и Топ Дорожкин — начинают маршировать под песню на буфетной столешнице. Трезор — с конем-качалкой, а Топ — с верным другом Прищепкой.

Только Канючка совершенно не в такт стучит каблучками за своей стеклянной дверцей.

— Цок-цок-цок-цок, — нервно клацают ее каблучки- колпачки.

— Ты от холода стучишь зубами? — задирая голову, интересуется Кладовкин.

— Нет. От страха. И не зубами, а лапками, — обижается Канючка.

Друзья переглядываются. А Канючка продолжает:

— Я Темноты боюсь!

— Чего ее бояться? — пожимает плечами Кладовкин.

— Вам-то хорошо: ты всю ночь в своей сокровищнице дрыхнешь, Топ — в спальном мешке, а Механюк — в домике! А мне сквозь стеклянные дверцы всё-всё видно! Какая ночь вокруг!

— Так ты тоже спи, к утру Темнота сама пройдет, — поучительно говорит сверху Механюк.

А Топ и Трезор начинают торопливо разжигать масляную лампу.

— Смотри, у нас уже рассвело! — радостно сообщают они трусливой Канючке.

— У вас рассвело, а вокруг страшно! Там, вдалеке, Темнота притаилась!

— Эй, Механюк! — закричали Топ и Трезор своему ученому другу, живущему выше всех. — Посмотри: Темнота страшная?

Механюк выскочил на спине кукушки из домика, приставил ко лбу руку козырьком, но только хотел присмотреться к дали непроглядной, как кукушка — р-раз! — и на пружинке обратно в домик вернулась.

«Н-да! — почесал затылок под шапкой Механюк. — Видно, Темнота эта на самом деле несимпатичная, раз кукушка так быстро за дверцей спряталась».

Чтобы не расстраивать и так вечно перепуганную Канючку, он крикнул:

— Не успел ничего рассмотреть!

Тогда Топ Дорожкин, прославленный путешественник, вздохнул — делать нечего! — и начал, кряхтя, спускаться на прыгалку.

Теперь Топ Дорожкин нечасто ходит в походы. Ведь у него есть прыгалка! Ему теперь достаточно спуститься на тарелку прыгалки, а его верному другу Прищепке — прыгнуть со столешницы на другую тарелку. Топ подлетает и озирается. Вот и теперь он приготовился, повернулся точно на северо-северо-запад — в сторону Темноты Непроглядной — и скомандовал Прищепке:

— Ко мне!

Прищепка прыгнула с радостным щелканьем, а Топ Дорожкин подлетел аж к самой крыше мира!

Смотрит вокруг: мир такой большой, а родная столешница такая маленькая! И на ней еле теплится радостный огонек под розовым куполом. А к куполу со всех сторон подступают тени! Тени! Тени!!! Ух ты! Он бы и не догадался, что все так страшно, если бы Канючка вовремя не испугалась!

— Ну что? — спросила с надеждой Канючка, когда Топ, возвращаясь, пролетал мимо ее приоткрытой дверцы.

— Шлеп! — сказал Топ, приземлившись на столешницу.

А потом буркнул, отводя глаза:

— Ничего.

Но тут же поправился:

— То есть я хотел сказать: ничего не видно. Темно же.

А я что говорила! — торжествующе погрозила Темноте пальчиком Канючка. — Недолго тебе, Темнота, нас пугать! Сейчас Топ, Механюк и Кладовкин тебя победят!

— Ну вот, опять куда-то тащиться! — обреченно вздохнул Кладовкин.

— Щелк! Щелк! Щелк! — застрекотала Прищепка. Она, видимо, хотела сказать: «Ура! Опять куда-то тащиться! А то совсем засиделись на месте!»