Аглая Дюрсо - Весь мир - чулан

— Может, потому что ты трусли… м-м-м… беспокойная? — поинтересовался Топ Дорожкин. Топ Дорожкин был путешественником и первооткрывателем, поэтому страх ему был неведом.

— Нет! — возмутилась Канючкина тень за стеклом. — Это не я трусливая, а вы. Потому что вы не хотите смотреть правде в глаза.

— Ну, если эта правда может вот так с утра испортить настроение, то, может, действительно ей лучше в глаза не смотреть, а смотреть в какую-то приятную сторону? — задумчиво спросил Механюк.

— Даже если я глаза ладошками закрою, я от этой правды не спрячусь, — сказала Канючка и зарыдала: — Слышите, как все плохо?!

И правда, откуда-то из пыльной темноты под самыми деревянными небесами «всего мира», в котором жили маленькие друзья, разносились шипение и звуки. И звуки эти были совсем-совсем неприятными.

— Ш-ш-ш… а зачем тебе такие зубы, бабушка? — спрашивал хриплый голос наверху. И сам себе отвечал: — Чтобы съесть тебя! Ш-ш-ш…

И это было еще не самое страшное. Иногда голос сообщал, что лиса съела Колобка. Иногда — о том, как Машенька заблудилась и попала в плен к медведям. А иногда он рассказывал про девочку, которая ходила в неудобных стеклянных туфлях, а потом, когда часы пробили полночь, карета, в которой ехала эта девочка, превратилась в тыкву.

Друзья старались не думать о том, как страдала девочка в стеклянной обуви внутри тыквы. Они вообще старались не прислушиваться к зловещим новостям из мрачного, покрытого паутиной поднебесья.

— Мне страшно! — прошептала Канючка.

— Кто бы сомневался, — пробурчал Топ Дорожкин.

— Хочешь, я дам тебе свою шапку? — предложил Механюк. — В ней вообще ничего не слышно.

— Но ведь это не спасет Колобка? И не вырвет петушка из лап лисицы? И не выручит Красную Шапочку?! — причитала Канючка.

Механюк внимательно рассмотрел свою шапку, тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой. Друзья печально затихли. И в наступившей тишине голос поведал, что золотое яичко покатилось и разбилось.

Надо сказать, эта новость страшно огорчила не только Канючку, но и Кладовкина, который был неравнодушен к сокровищам, даже когда этим сокровищам ничего не угрожало.

— С этим надо что-то делать! — взволнованно закричал он.

— Успокойся хоть ты, Кладовкин, — одернул его разумный Механюк. — Мы ничего не можем сделать. Потому что у нас ничего не разбилось. Потому что у нас нет никакого золотого яичка!

— Но я переживаю не только за себя! — воскликнул Кладовкин.

Это была чистая правда. Он немало переживал из-за не принадлежащих ему сокровищ. Потому что он хотел, чтобы они ему принадлежали. А для этого все имеющиеся в мире сокровища должны быть в целости и сохранности.

— Какой ты заботливый, Кладовкин, — умилилась Канючка, — ты из-за меня переживаешь! Беги же скорее, уйми эту Страшилку, пусть она замолчит.

Страшилка, притаившаяся в самом поднебесье, судя по хриплому жуткому голосу, выглядела ужасно. А судя по громкости и неутомимости этого голоса, она была огромной. И обычно друзья старались не прислушиваться к ее страшным новостям. Потому что если все время прислушиваться и бояться того, что может случиться, некогда будет радоваться тому, что пока ничего не случилось. Но теперь — из-за пугливости Канючки и жадности Кладовкина — отступать было некуда.

— Может, все-таки возьмешь мою шапку? — неуверенно сказал Канючке Механюк, который очень-очень дорожил своими друзьями и опасался за их судьбу. В отличие от Канючки.

— Нет! Раз обещал — пусть идет и спасет меня! И победит Страшилку Ужасную! — заявила непреклонная Канючка. И даже высунула свой остренький носик из-за дверцы — собираются ли друзья в военный поход?

— Значит, так, — деловито кивнул Топ Дорожкин. — Подняться туда пешком невозможно: там, высоко над часами Механюка, подступы к поднебесью. Там висят неприступные карнизы, а на них — сплошь стеклянные горы. Они высокие и скользкие.

Топу Дорожкину как первооткрывателю и путешественнику довелось исходить почти весь «весь мир». О неприступности стеклянных гор он знал еще с тех пор, когда эти горы только-только появились. Их принес ВЕЛИКАН и водрузил на краю мира.

— Надо искать обходные пути, — авторитетно добавил Топ Дорожкин. Подходить к горам во второй раз он совсем не хотел: горы посверкивали своими гладкими боками, а в глубине гор что-то подозрительно бурлило и чавкало.