Владимир Клименко - ... В среду на будущей неделе

«Обманщик он, обманщик», — снова ожесточенно подумал Павлик и ничего не ответил Игорю.

Помолчали. Однако Игорь, видно, не мог долго сидеть спокойно. Встав на четвереньки, он пополз к своей майке, нашарил три окурка сигарет, кусочек терки и спичку. Один окурок ловко прилепил к нижней губе, другой бросил Шурику, а третий, самый большой, протянул новому знакомому.

— Закуривай!

Павлик отстранил его руку.

— Не курю.

— Совсем? Может, брезгаешь? — недовольно осведомился Игорь.

— Никогда в рот не брал. Противно!

— Здоровье бережет! — презрительно вставил Шурик. Он прикурил, глубоко (явно напоказ) втянул дым, но тут же закашлялся. На глазах выступили слезы. Чтобы их не замотали дружки, Шурик отошел к воде, отвернулся и принялся созерцать солнечную даль.

— Тоже мне куряка! Выбрось! — приказал Игорь.

— А зачем ты ему даешь? — с укором спросил Павлик.

— Клянчит, как не дашь! Я сам курю не взатяжку, да и то подальше от дома. Отец узнает — каюк.

— Строгий? — поинтересовался Павлик.

Игорь дернул плечом.

— Рыбак. А рыбаки все строгие. Понимаешь, штормы, ветрюганы… А твой батя — кто? Ну, где работает?

— На Енисее. Река такая.

— Знаю, что река. Кем работает?

— Лес сплавляет. Плотогон.

— Тоже на воде? Значит, тоже спуску не дает. Верно?

Павлик счел нужным неопределенно поморщиться, хотя отец у него был, кажется, самый добродушный человек на свете.

— Ты у Крабовых с батей гостишь?

— Не-е…

— А от кого ж тогда тебе влетело? — усмехнулся Игорь.

— И вовсе не влетело, — обиделся Павлик. — Так просто, от досады.

Игорь плутовато сощурился, — меня, мол, не проведешь, — но распалять нового приятеля не стал.

Шурик, откашлявшись, вернулся к мальчикам, улегся на гальке, глядя в накаленное солнцем чистое небо. Игорь долго вприщур глядел в морскую даль. Потом, отшвырнув окурок к воде, тряхнул рыжим чубом:

— Не нравится мне эта бунация!

Павлика заинтересовало незнакомое слово.

— Бунация — это по-какому? — спросил он.

— По-рыбацки! — с гордецой ответил Игорь. — Хочешь, объясню?

— Давай.

— Бунация — это самая тихая погода на море. Полный штиль. Вот сейчас полнейшая бунация. Видишь?

Море действительно было необыкновенно тихое. До самого горизонта — ни единой зыбинки. Солнечные лучи, отраженные зеркальным водяным простором, слепили глаза. Притихшие чайки белели на взморье, как бумажные кораблики.

Павлик не мог понять, отчего спокойное море не по душе Игорю.

— А почему тебе бунация не нравится? — спросил он.

— В бунацию, в мертвую бунацию очень неприятно по морю ходить, на соя тянет. Тоскливо как-то становится.

— А тебе-то что? Ты же на берегу сидишь.

— В том-то и дело, что мне не все равно. Я пока на берегу сижу. Понимаешь, пока! — сделал Игорь ударение на последнем слове. — Вечером уйду в море, — произнес он мечтательно.

— На путину, — добавил Шурик.

«Счастливчик!» — с завистью подумал Павлик и невольно проговорился:

— А меня обманули…

Игорь и Шурик принялись выпытывать, кто и как обманул, и Павлик рассказал им, наконец, о своей обиде.

Они с матерью приехали в Парусный из села Ильичевки, что на Енисее. Мать — лечить легкие целебным южным воздухом, а он, Павлик, так себе, сбоку припека.

Поселились у отцова старшего брата — Егора Ивановича Крабова. Павлику известно было, что дядя — рыбак, оказалось же, он еще и капитан-бригадир сейнера «Альбатрос».

И еще узнал Павлик, что дядя собирается через несколько дней на путину.

Путина! У мальчишки дух захватило, когда он услышал это слово! Павлик стал вслух рассуждать о том, что он желает каникулы провести не в беготне и хлюпанье в море, а как-нибудь толково, с пользой.

Егор Иванович намек племянника понял и подал надежду. Только предупредил, чтобы и оставшееся до отъезда на путину время не пропало даром. И кивнул в сторону сада.

Павлик, в свою очередь, отлично понял дядю. Он, как мартышка, лазил по деревьям, выискивая к столу первые сливы, подвязывал к проволоке тяжелеющие виноградные лозы, поил водой огурцы и помидоры, пропалывал грядки с луком, чесноком и укропом. Знал бы он, что все это зря!

В хлопотах неделя пролетела быстро. И вот настал долгожданный день. Сегодня дядя Егор вернулся о рыбацкого стана и объявил, что вечером отбывает на путину. «Отбываю!» — подчеркнул он многозначительно и виновато, как показалось Павлику, посмотрел на него. Павлика так и обдало морозом: «А как же я?!» Егор Иванович со вздохом ответил: «Очень сожалею, но тебе, племяш, придется и дальше заниматься садоводством. Начальство категорически запретило брать с собой несовершеннолетних».