С. Полетаев - Волшебная трубка капитана

Они мало были вместе, Диоген и Стасик, но успели подружиться и полюбить друг друга. А когда прощались, и теплоход уже отходил от причала, Стасик, стоявший у борта, рванулся к Диогену, и худенькое лицо его сморщилось, и он заплакал. И Диоген, толстый, неуклюжий, тоже заплакал как маленький, потому что понял: больше они никогда не встретятся, и, может быть, никогда уже не будет у него такого преданного друга, как Стасик. А ведь могли стать как родные братья!

Вот о ком вспомнил Саша Охапкин, когда катер, пройдя шлюз, выбежал на широкий простор воды, над которой с криком летали чайки…

Вскоре показался вдали большой порт, и, по мере того как «Веселые пескари» приближались к нему, все громче скрипели подъемные краны, все натужнее визжали лебедки, все явственнее слышалась музыка из окон домов. Но среди разных звуков, покрывая все другие, вдруг раздались хриплые и грозные, как морской прибой, повелительные слова:

– Катеру «Веселые пескари»… ри… ри… Подойти к причалу… чалу… чалу… Повторяю… ряю… ряю… «Веселые пескари»… ри… ри… Вы слышите меня… ня… ня?

Из люка высунулась седая голова капитана. Толстые стекла его очков вспыхивали от солнечных зайчиков.

– Кто вызывает?

– Понятия не имею, – ответил Марк из рубки.

– Может, ты нарушил правила движения?

– Я? Да чтоб мне с места не сойти!..

Наспех одевшись, капитан вышел на палубу.

Он ощупал карман, где хранились документы, посмотрел на причал: там стояла милицейская «Волга» с черным рупором, откуда неслись грозные призывы. Мурзай метался по палубе и лаял. Данька и Диоген загнали его в каюту, велели молчать и на всякий случай прикрыли мешком, как незаконный груз.

Марк подвалил катер к причалу, хотя здесь не предвиделось никакой остановки. Капитан одернул китель, поправил фуражку и спустился на берег.

И тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Из милицейской «Волги» выскочил спортивного вида франтоватый майор, стремительно приблизился к капитану, выставил перед собой руки и чуть пригнулся, чтобы захватить, очевидно, мертвым кольцом, но капитан, в прошлом известный борец и самбист, не был застигнут врасплох. Он отступил на шаг, поймал майора за руку и развернул его спиной к себе. Затем схватил его поперек пояса и понес на катер со всей невозмутимостью человека, занятого ответственным делом.

– Полюбуйтесь, – сказал капитан, поставив майора на палубу.

Ребята окружили майора и стали смотреть, как он, не обращая ни на кого внимания, засовывает копну волос под беретку и мизинцем подправляет подведенные тушью ресницы.

Ну конечно же, это был не просто майор милиции, а еще и женщина. Майор одернул китель и огляделся.

– А где же Саша? – спросил он.

И тогда всем стало ясно, что это не просто майор милиции и не просто женщина, а единственная на всем свете Варвара Петровна Охапки-на, ответственный работник ГАИ, гроза всех нарушителей автомобильного движения; иначе говоря, тетя Варя, мама Саши Охапкина.

А между тем Саша куда-то исчез. Вот только что был здесь, вертелся возле Мурзая, а сейчас провалился неизвестно куда. Тетя Варя огляделась вокруг, вопросительно уставилась на капитана, но лицо капитана было бесстрастно, как море в безветренную погоду.

– С ним что-нибудь случилось?

Мальчики переглянулись. Марк сделал сочувственное лицо.

– Разве вы не получили телеграммы? – спросил он.

– Телеграммы?

Румянец сполз с тети Вариных щек. Брови дрогнули, ресницы задрожали. Ребята с недоумением глядели на Марка: что за телеграмма? Откуда?

– Так он же щуку в реке утопил! – заорал Марк. – Сам поймал, а потом утопил! Разве вы не получили телеграммы? А ну-ка, ребята, ведите его на расправу!

Мурзай с громким лаем выскочил из каюты, откуда вскоре вылез Диоген. Он стоял перед Варварой Петровной в клеенчатом фартуке, низко опустив голову. В лице его не было ни радости, ни удивления по случаю встречи с мамашей. Все члены команды были люди как люди, настоящие матросы, все жили сами по себе, без помощи родителей и нянек, и только на него одного свалилась мамочка, чтобы узнать, как живет-поживает ее бесценный сыночек: не болит ли горлышко? не обижает ли кто? не схватил ли насморка? Диоген видеть ее не мог! Эх, сдунуть бы ее сейчас с палубы, чтобы улетела обратно домой!

Но тетя Варя не улетала. Несмотря на майорское звание, увы, она не отличалась от обыкновенных мам. Она обхватила его голову руками и стала целовать. Целовать при всех, как грудного младенца! Диоген готов был провалиться сквозь землю от этих нежностей. Он готов был бухнуться в воду и превратиться в щуку. Хоть сейчас он улетел бы ласточкой куда глаза глядят, только бы не стоять перед ребятами, которые смотрели, как его облизывают, а он не может даже удрать. Но мальчики, кажется, завидовали ему.