Виталий Коржиков: Солнышкин плывёт а Антарктиду

Солнце село, на небе горели звёзды, и вот-вот должны были раздаться далёкие таинственные сигналы. Сигналы космической цивилизации.

Ночь была в тысячах мерцающих огней. Корабль тёрся щеками о бархатную темноту, за бортом мягко шелестела вода. Моряков любил такие часы. Тысячу раз он проходил под южными созвездиями, но всегда замирал перед этим небом и готов был снять свою капитанскую фуражку перед каждой далёкой звездой. Звёзды вежливо отвечали ему лёгким всплеском и заглядывали в рубку, словно просились в гости. Казалось, протяни руку — и какая-нибудь из них опустится на ладонь и начнёт удивительный рассказ.

Но это, конечно, только казалось.

Теперь звёзды должны были говорить в самом деле. И Моряков шёпотом спрашивал у Перчикова:

— Ну что?

— Молчат, — хмуро сдвинул наушники Перчиков.

— А может, что-нибудь с антенной? — спросил Моряков.

— Проверим, — сказал Перчиков и полез на стул, но руки его не дотягивались до потолка.

— Становитесь на плечи, — сказал Моряков и подставил спину.

Перчиков замигал.

— Не валяйте дурака, Перчиков, дорога каждая секунда!

Перчиков поставил ногу на могучее капитанское плечо и сразу услышал, как в наушниках затенькал далёкий угасающий звук. Перчиков едва не полетел на пол. Но удержался и продолжал слушать.

— Поднимите выше.

— Что? — затаив дыхание, спросил Моряков.

— Выше! — сказал Перчиков. Капитан распрямился. Радист упёрся лбом в потолок и закричал:

— Есть, есть! Понял, понял! — И, соскочив, он показал на иллюминатор: — Видите, взошла луна и появились сигналы.

— Ну и что? — спросил Моряков.

— Они отражаются от луны. А если к ней приблизить нашу антенну, если поставить её на носу, звуки усилятся! — живо объяснил Перчиков. — Ведь судно идёт носом к луне!

— Гениально! — воскликнул Моряков. — Просто и гениально! — И с переносной антенной, растягивая за собой провод, он шагнул в темноту.

На палубе стояла жара. Тут и там раздавались храпы. Протяжно посапывал сам океан. Моряков миновал мачту, перешагнул через Буруна, который ворочался с боку на бок и во сне умолял свою старуху: «Да хватит топить, жарко!» — и вдруг услышал крик Перчикова:

— Есть! Есть!

Капитану показалось, что он даже простым ухом уловил знакомый летучий звук. Он сделал ещё несколько шагов, но услышал разочарованный голос Перчикова:

— Пропали… Пропали…

И вдруг капитан увидел интересную картину. На фоне луны чётко обозначался силуэт Ветеркова, сидевшего на самом носу парохода. Молодой штурман облюбовал самое прохладное место на судне и, подставляя лицо освежающему ветру, намыливал щёки. В руке у него сверкала бритва. Штурман брился!

«Сигналы так далеки, что даже лезвие бритвы может их пресечь», — испуганно подумал Моряков. Он хотел схватить Ветеркова за руку, но в эту минуту явственно услышал знакомое волнующее «дзинь». Молодой штурман провёл бритвой по щеке.

— Отлично! — закричал из радиорубки Перчиков.

Дзинь-дзинь!.. — повторилось снова.

— Чудесно! Великолепно! — сообщил Перчиков, как только штурман коснулся подбородка.

Но вот штурман закрыл бритву, и звуки пропали.

— Позвольте, — сказал моряков так, что Ветерков едва не уронил кисточку от неожиданности, — позвольте ваш инструмент.

— А, — улыбнулся штурман, — вы тоже хотите побриться? Пожалуйста.

Моряков приподнял подбородок: щетина росла в тропиках, как бананы на плантациях. Капитан раскрыл бритву и с волнением провёл по щеке: дзинь-дзинь….

Не веря себе, он коснулся щеки ещё раз.

— Есть, есть! — закричал сверху Перчиков. Моряков провёл лезвием по подбородку, и в наэлектризованный воздух посыпался целый фейерверк звуков.

— Ура! — снова закричал Перчиков.

— А как вам кажется, на Марсе бреются? — спросил Моряков штурмана.

— Возможно, — пожал плечами Ветерков, глядя, как Моряков срезает щетинку за щетинкой и начинает громко хохотать.

И только Перчиков в рубке ничего этого не слышал. К нему летели космические радиограммы, в голове вертелись слова, которые он передаст в Академию наук: «Обнаружена внеземная цивилизация, осталось расшифровать значение сигналов!»

Конечно, Солнышкин тоже пошёл бы с Перчиковым и Моряковым, но от возмущения он весь кипел. Концы его чубчика взвивались, как жаркие протуберанцы.

— Подумаешь, выгнали из артелки! Нашли наказание!

В запасе у Солнышкина было кое-что покрепче.