Иван Евлогиев - Сокровище магов

Молнии, прорезавшие темноту ночи, временами озаряли внутренность палатки, и это позволяло обоим приятелям обмениваться многозначительными взгляда­ми. В один из таких моментов, Сашок прервал игру, подсел к Павлику и положил ему руку на плечо.

— Как ты думаешь, Павлик? Видишь, как опять припустило. Ну, как? Пойдём?

— Надо! — лаконично и твёрдо ответил Павлик.

— А дождь?

— Перестанет.

— А если не перестанет?

— Тогда он нас вымочит.

Белобрысик замолчал и вернулся на свое место.

Промежуток времени между вспышкой молнии и громом все более удлинялся. Павлик каждый раз счи­тал секунды интервала. Теперь это было для него осо­бенно важно. Он знал, что чем больше проходит секунд, тем значит дальше ушли дождевые тучи. Он не напрасно занимался физикой.

— Скоро пройдёт! — крикнул он замолкшему и забившемуся в угол Белобрысику. — Вот и ветром по­тянуло. Ты меня слышишь?

— Слышу.

— А знаешь, что у меня все время копошится в мозгу?

— Я всех видов мух не знаю! — ответил Сашок, поражаясь собственному остроумию.

— Ты помнишь тот вечер, когда нас провожали? — не обращая внимания на ответ друга, продолжал Пав­лик. Помнишь, что рассказывал дедушка Чудо о своём пребывании в Родопах?

— Да, да, вспоминаю, — донесся из мрака тихий голос Белобрысика.

— Ты помнишь, что он тогда упоминал об Орлином Гнезде?

— Верно, верно, что-то говорил! — оживился Са­шок.

— Значит, я не ошибаюсь! — громко воскликнул обрадованный Павлик. — Значит, я не ошибаюсь!

В этот миг молния прорезала мрак, и Павлик одним прыжком очутился рядом с приятелем.

— Слушай, — прижимаясь к нему, заговорил он, — ведь об Орлином Гнезде говорилось и в сообщении тай­ной радиостанции. А эта вершина, как мне помнится из слов дедушки Чуда, находится здесь где-то поблизости.

— Ты что, с ума сошёл? — отстранился от него Белобрысик. — Что ты мне голову морочишь? Никуда я не пойду. Так и знай. Не пойду никогда… Мы же де­душке Чуду, да и друг другу обещали не делать глу­постей.

— А в чем дело? Я ещё ничего не сказал.

Наступило неловкое молчание. Как будто каждый давал другому время собраться с мыслями и подумать.

— Хочешь, свяжемся с дедушкой Чудом? — при­мирительно предложил Павлик.

— Как, сейчас? В это время? — удивился Сашок.

— А почему бы и нет? Сейчас все они там на стан­ции в сборе. Смотрят телевизионную передачу, или слушают рассказы дедушки Чудо, а может быть, пе­реговариваются по радио.

— Пусть он решит, да?

— Нет, ему мы ничего не скажем.

— Идёт. Я согласен! — вскочил Белобрысик. — Думаю, однако, что ему следовало бы сказать.

Оба отправились в Клуб радистов. Дежурные не удивились их приходу и пропустили их беспрепятствен­но, так как Павлик и Сашок уже не раз вызывали свой родной город. После таких вызовов они долго ещё бе­седовали о дедушке Чуде, и благодаря их рассказам он скоро стал любимцем всего лагеря.

Дедушка Чудо был старый учитель, давно уже вы­шедший на пенсию. В городе все его знали под именем Чудака. Кто помоложе, из уважения называл его де­душкой Чудом. Он на это не обижался и иногда даже сам подписывался этим именем.

Никто уже не помнил, когда он появился в городке. Но не было человека в маленьком горном посёлке, ко­торый бы его не знал. Он принадлежал к тому старому поколению учителей, которые перенесли в нашу эпоху идеи просветительного века с призывом Руссо: «Назад к природе!» В своей воспитательной работе он исходил из этого принципа. Чудаком он прослыл потому, что имел обыкновение вести учебные занятия вне школьных стен — во дворе или ещё где-нибудь дальше. Но впо­следствии за это чудачество все ему были благодарны. Многим поколениям он сумел внушить любовь к при­роде и привязанность к родной земле. Многим он ука­зал путь в жизни.

Для проведения учебных занятий, Чудак облюбо­вал небольшую липовую рощу на самом краю города. Там впоследствии городским советом был построен кра­сивый деревянный домик, который передали в пожиз­ненное пользование Чудаку в знак признательности за его заслуги. На этом месте он когда-то учил отцов, а теперь, уже пенсионером, учил молодое поколение. Близ­ких у него не было.

Этот домик обладал для молодёжи большой при­тягательной силой. В нём Чудак собрал всё то, что вы­вез из далёких стран, которые объехал в молодости. А на своём веку он поездил немало. Как сам любил выражаться, он «заглянул» в Африку, Австралию, Азию, побывал во всей Европе. Один только американский континент не удостоился чести принимать у себя его беспокойный дух. В домике он, как в музее, разложил образцы прекрасной китайской керамики, древние ин­дийские одежды, африканские позолоченные кинжалы, кусочки камней из развалин Карфаген, Афин, Рима. Тут целые поколения с горящими глазами смотрели на эти заморские редкости, учились смелости, слушая рас­сказы о приключениях Чудака, воспитывались на идеях красоты и патриотизма.