Иван Евлогиев - Сокровище магов

— Останься здесь — неожиданно распорядился Павлик. — А я пойду посмотрю, что это за красивый дом. Думаю, что теперь самое подходящее время. Там по-видимому никого нет. Ворота только притворены, и я думаю, что мне будет нетрудно туда пройти. В случае опасности, ты знаешь наш сигнал.

— Послушай, Павлик, — попробовал было возра­зить Сашок.

Но Павлик словно его не слышал, не оглянулся, не взглянул на него. Быстро, как олень, пробежал он не­большое, отделявшее их от виллы расстояние и, не ко­леблясь, смело вошёл в полураскрытые ворота.

Белобрысик остался стоять на часах. Он присло­нился к воротам гаража, сжал в руке нож и, как подо­бает часовому, приготовился зорко смотреть.

Он смотрел и смотрел… Лес, как лес. Трава, как трава. Лучшей и не сыщешь! Над лесом летают птицы, над травой — бабочки. Кругом ширь и красота!..

Но и на красоту смотреть без конца тоже может прискучить. Не замечая ничего тревожного или приме­чательного, он предался воспоминаниям. Жужжание пчёл напомнило ему родной край, чириканье птиц пере­несло его в лагерь. Мысли его уносились всё дальше и дальше.

Вдруг он услышал, что снаружи кто-то говорит. Сначала он спрятался за воротами, потом, осторожно ступая, прошёл вглубь гаража, протиснулся между же­лезными бочками, прижался к дощатой стене и стал смотреть в щель.

Он увидел, что совсем близко, на небольшом, по­крытом песком участке, был устроен примитивный пляж. На камнях сушились рубашечки, майки, панталончики.

Посредине был вбит шест, и к нему прикреплён большой, порядком выцветший мужской зонт. В тени зонта сидела совсем молодая девушка. У неё были тёмные волосы, слегка загорелое лицо, короткий, вздёр­нутый кверху носик, который смешно двигался в такт губкам, шептавшим что-то медленно и протяжно.

«Вот тебе и приключение!» — подумал Белобрысик, употребляя не раз слышанное от старших ребят выра­жение.

Приключение спокойно сидело под вылинявшим зонтиком и, ничего не подозревая, что-то читало вслух, жестикулируя и вдохновенно встряхивая головкой.

«Ах, она одна! Декламирует стихи! Значит, она поэтическая натура!» — пронеслось в голове Белобрысика.

В этот момент он не только не жалел, что Павлика не было с ним, но даже совершенно забыл о своих обязанностях. Сидя на деревянном ящике и уткнувшись носом в щель, он весь отдался поэтическому зрелищу.

Девушка декламировала стихи Елисаветы Багряны:

Прочитав эти строки, девушка выпрямилась. Она была высокая и стройная. Оглянувшись по сторонам, она сняла кофточку и осталась в одной белой майке.

Часовой в замешательстве отодвинулся. Он часто замигал глазами, не зная на что решиться, смотреть ли дальше или отвернуться. Но любопытство взяло верх. Он снова прильнул к доскам.

«Ох, да это женский пляж!» — игриво подумал он, впадая в какое-то странное приподнятое настроение.

Девушка подвинулась немного вправо и вытянулась на солнце в купальном костюме.

Белобрысик вынул из внутреннего кармана свою флейту и, так как ему не терпелось быть замеченным хорошенькой незнакомкой, издал на своем маленьком инструменте высокий звук, напоминающий жалобный писк маленькой птички. Девушка протянула руку к лежащей на песке одежде. Она испуганно глянула в сторону гаража, потом перевела взгляд на скалы, по­ляну, небо.

«Кто тут такой? Кто это свистел?» — казалось, спрашивал её беспокойный взгляд.

Лес молчал, жаворонки вились в небе, в воздухе жужжали пчёлы. Девушка успокоилась. Она снова се­ла под зонт, охватив руками ноги и положив голову на колени. Время от времени она оглядывалась кругом, как бы спрашивая себя: «Неужели же мне только по­слышалось? Неужели никого нет?»

Нет. Всё было тихо.

Некоторое время она читала, свернувшись калачи­ком. Но в эту жару трудно было оставаться в одной и той же позе. Поэтому девушка вытянула ноги, легла на спину и поднесла раскрытую книгу к глазам. Но она всё ещё не могла успокоиться: встала, сделала несколь­ко шагов, прислушалась. Затем она прошлась взад и вперёд и, наконец успокоившись, вернулась царствен­ной поступью, с свободно опущенными руками, кра­сивая и изящная как статуэтка.

Перед зонтом она раскланялась, как бы выступая перед публикой, заложила руки за спину и, гордо вы­прямившись, сначала тихо, но потом всё увереннее и громче, начала читать известное стихотворение Димчо Дебелянова: