Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел

— Умираю с голоду, — вдруг проговорил Минчо, и мы вспомнили, что не ели со вчерашнего вечера.

На последние гроши Анис купил маленькие булочки с горячими бобами, очень вкусные черные булочки с поджаристой корочкой. Потом я растянулся на скамейке, но долго поспать мне не удалось. Меня разбудил Анис. Он держал в руке газету и показывал мне что-то на первой странице.

— Мальчишки-газетчики кричат, что из гробницы одного фараона украдено много ценных вещей, — сказал он таинственно, беспокойно озираясь. — Обнаружили кражу вчера. Вещи были приготовлены для каирского музея, но ночью воры проникли в гробницу и похитили их. Тут пишут, что обещана большая награда тем, кто поймает грабителей.

Ясно, речь шла о предметах, уворованных Красным Джо. Учитель Хасан, как его там, оказался прав. Газеты писали, что украденные камни с высеченными на них человечьими головами и рогатыми животными были настоящим сокровищем!

Анис спросил у полицейского, где находится музей старых камней. Полицейский засмеялся и указал на трехэтажное желтое здание с мраморными ступенями перед главным входом — точно напротив скверика… Я ведь знал — главное родиться везучим, а остальное делается просто. Минчо спал на соседней скамейке, а когда он спит, его можно поднять на ноги только орудийным выстрелом. Но я знал, как разбудить его: дернул за нос, он чихнул и вскочил.

Мы подняли мешок — в последний раз! — и потащили к музею.

— Мы не будем выдавать Красного Джо, — сказал я. — Он заслуживает, чтобы его поймали, но мы — не доносчики!

Я всегда ненавидел доносчиков. По правилам всякой игры доносчики — самые презренные люди. Потому я и не любил Пройчо: стоило кому-нибудь набедокурить, как он тут же бежал ябедничать. А с англичанина хватит и того, что мы ему подстроили — надо же, забраться в мертвую Долину фараонов и вернуться с пустыми руками!

Мы скрестили руки над мешком и поклялись при любых обстоятельствах говорить, что нашли мешок в скверике на площади. Анис пошел в музей искать главного начальника. Когда он вернулся, с ним было трое. Двое взяли мешок, а третий, который казался самым главным, потому что был в очках, жестом велел следовать за ним. Нас втолкнули в какую-то комнату и заперли двери изнутри. Мы с Минчо переглянулись. Я не люблю, когда меня запирают. Сколько раз такое случалось — всегда кончалось битьем: что дома, что в школе.

Трое мужчин развязали мешок и стали вынимать плитки и фигурки, что-то громко приговаривая — эх, не успел выучить арабский! — и цокая языками. Казалось, они поражены. В конце концов со дна мешка показались два толстых браслета из чистого золота! А мы-то думали, что там только камни! Начальник взял их, долго рассматривал и осторожно положил на свой стол. Я не утерпел и приподнял один. Он был тяжелый, как кусок свинца.

— Вот тебе и Красный Джо, — прошептал мне Минчо, — глупый-глупый, да на всякий случай вместе с историческими камнями сунул в мешок и немного золота…

Наши ребята прославились, даже не попав на Северный полюс и не охотясь на львов и тигров. Они нашли сокровище, когда совсем перестали в это верить, и стали знаменитыми, когда меньше всего ждали этого. Не напрасно Любо и Минчо считали, что родились под счастливой звездой. Египетские газеты напечатали портреты всех троих. Самым подробным образом описывалось бегство болгарских мальчишек: как они спрятались в шлюпке, где их нашел сын капитана Мишель, и даже упоминали о той драке Любо с Мишелем, когда Любо послал его в нокаут; Анис рассказал корреспондентам, как двое его болгарских друзей спасли его, и вообще обо всех приключениях, которые случились с ними в Египте. Так что теперь, при всем желании, Любо и Минчо не могли бы продолжить путешествие вокруг света: они стали так знамениты, что нигде не смогли бы укрыться. Да и пора было возвращаться, потому что приближался учебный год. Они попрощались с Анисом, поклялись никогда не забывать его и пригласили будущим летом погостить у них в Болгарии.

Обратный путь прошел скучно. Они уже знали места, по которым лежал их путь. Они жаждали поскорее вернуться на родину. По родному городу ребята истосковались до слез. Сейчас он казался им самым красивым на свете. И всё в нем было бесконечно дорого и мило. Даже по школе заскучали: как весело там среди приятелей! И об учителях думали, что, в сущности, они милые и добрые люди, которые стремились учить их, а не мучить, как им казалось раньше. А сколько интересного расскажут они ребятам! Давай, пароход, плыви быстрее, капитан, прикажи кочегару подбавить пару, прикажи дать полный вперед!