Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел

После обеда мы поднялись на капитанский мостик. В это время капитан никогда не бывал здесь — он отдыхал в своей каюте. Мы всматривались в горизонт в надежде увидать африканский континент. Минчо, который всегда хвастался своим зрением, вдруг закричал:

— Земля!

Я засомневался, потому что он любил приврать. Когда же стало ясно, что никакой земли и в помине нет, он стал изворачиваться:

— Наверное, я принял за клочок земли спину большого кита. В Средиземном море полно китов!

— Глупости! — отрезал я. — Киты встречаются только в полярных морях и Тихом океане.

Минчо стал выдумывать, что в одной книжке будто бы написано, как целые стада китов пробирались иногда в теплые моря, переворачивали корабли и творили еще миллион пакостей, но я ничего об этом не слышал.

Да он и сам себе не верил, но нам обоим до смерти надоело долгое путешествие, и мы болтали просто так, чтобы поскорее летело время.

Пока мы от нечего делать чесали языки, за нашей спиной послышались шаги. Я обернулся и увидел Розу. Она легко и быстро ступала своими белыми туфельками, словно танцевала балет.

— Бонжур, — поздоровалась Роза своим щебечущим голосом. В руках она держала большой черный бинокль с позолоченными ободками, в который сегодня утром рассматривал море ее брат. — Возьми, — она протянула мне руки.

Я взял бинокль с трепетом. Никогда еще я не смотрел в настоящий бинокль. У себя в квартале мы делали картонные телескопы и бинокли, но больше для забавы малышам.

— Дай мне, — нетерпеливо сказал Минчо, — ты не умеешь.

— Отстань! — огрызнулся я и поднял бинокль к глазам.

Но я и в самом деле ничего не увидел — только какое-то желтое пятно. Что бы это могло быть? — подумал я. — Может, пустыня Сахара в Африке? Я опустил бинокль: желтым пятном, закрывавшим горизонт, оказался нос Минчо. Он уткнулся носом прямо мне в лицо.

— Грач! — возмутился я. — Куда ты лезешь?

Он сжал кулаки, но постеснялся Розы и отодвинулся. Теперь я мог смотреть свободно. Прежде всего я увидел большой пароход с английским флагом на матче. Невооруженному глазу пароход казался маленькой бумажной лодочкой. На палубе можно было разглядеть даже людей величиной со спичку. Вот это бинокль — капитанский! Но кроме парохода ничего не было видно. Только вода, изборожденная мелкими волнами, белые гребешки которых походили на чаек, отдыхающих, раскинув крылья, на воде.

Минчо вырвал бинокль у меня из рук.

— Ты просто не умеешь! — самоуверенно заявил он.

Я рассердился и решил проучить его. Он поднял бинокль к глазам, и я приставил палец к стеклам. Минчо заорал:

— Вижу песчаный берег! Африка! Африка!

Я так и сел на палубу. Роза догадалась, что произошло, и тоже засмеялась.

Пристыженный, Минчо опустил бинокль и, пока я катался от смеха по палубе, пнул меня. Я вскочил и увидел Мишеля. Он шел к нам и мирно улыбался. По-дружески протянул мне руку, потом пожал руку Минчо. Это было примирение. Я вздохнул. Откровенно говоря, мне совсем не хотелось снова драться с этим сильным парнем. Да и с братом Розы не хотелось ссориться.

Наверное, капитан заставил его помириться с нами, потому что ведь он тоже был огорчен поступком своего сына. Как бы там ни было, гордый и надменный парень сейчас держался с нами как равный. Я и раньше замечал, что иногда побежденный противник становится добрым другом.

Я вспомнил одного парня, мы его звали Гугуч, самого отчаянного драчуна во всем городе. Его боялись даже взрослые, потому что Гугуч мог, глазом не моргнув, пырнуть ножом кого угодно. Гугуч, или Гошо Хашлак, [6] Хашлак — безобразник, хулиган. как его называли взрослые, часто приходил и в наш квартал. (Он бродил по всему городу и почти каждый день удирал из школы). Он расстраивал нам игры и только ждал, чтобы с кем-нибудь подраться. Однажды мой братишка Петко подвернулся ему под ноги, и Гугуч изо всей силы пнул его. Малыш упал на траву и заревел от боли. Как раз в этот момент я выходил из дому, блаженно жуя ломоть хлеба, обильно посыпанный красным перцем и политый подсолнечным маслом. Слышу, Петко ревет во всё горло. Полянка, где мы играли по вечерам, находилась как раз за нашим домом. В два прыжка я оказался там. Петко лежал на траве, держался за спину и плакал так жалобно, что у меня кусок застрял в горле.

— Бате, [7] Бате, батко — старший брат (прим. пер.). — сказал он, всхлипывая, — Гугуч меня сильно ударил, больно мне, бате, больно…

Гугуч стоял посреди поляны и дерзко поглядывал вокруг. В руке он держал большой камень.