Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел

А Минчо живет напротив. Мы прозвали его Грачом, потому что нос у него большой и крючковатый, вроде клюва. Он пошел в школу позже и потому учился в одном классе со мной. Иногда Минчо был самым близким моим другом. А когда, бывало, я ссорился с ним, то Велосипед объявлял, что он мой первый друг. Был у меня и третий дружок — Таско. С ним я тоже учился в одном классе, но он жил в соседнем квартале. Он страшно сердился, когда его называли по кличке. Я обычно называл его по имени и, только рассердившись, кричал: «Мандарин!», и тогда мы затевали драку, но никогда не дрались всерьез, потому что нас или разнимали, или же мы слишком долго подстрекали друг друга к драке.

— Эй, Мандарин! — кричал я. — Попробуй, тронь!

Он стоял, угрожающе стиснув кулаки, и отвечал:

— А вот ты меня тронь! Как врежу!

— Таско, залепи ему!

— Пусть только тронет.

— Я первый сказал, ну, попробуй!

Мандарин подходил и толкал меня в плечо.

— Ну-ка, посильней, да куда тебе!

Подстрекаемый криками ребят из своего квартала, Таско толкал меня еще раз. Тогда я кидался на него и пытался повалить его на землю, потому что в борьбе я был сильнее, а он норовил ударить меня по лицу. Так мы топтались, вцепившись друг в друга, пока кто-нибудь из взрослых не растаскивал нас. Случалось и другое. Иногда мы нападали вдвоем на какого-нибудь мальчишку, который подбивал нас подраться. Тогда ему здорово доставалось. Однажды в школе из-за Пеньо Кривой Башки Таско заехал мне по носу, а я хватил его по горлу и перебил дыхание. Он едва не задохнулся. Потом его отвели под кран, так он еле дух перевел. А после уроков мы подстерегли Пеньо Кривую Башку и так его отлупили, что он, наверное, и до сих пор помнит.

Мы с Минчо решили никому не говорить о нашем бегстве. Даже Велосипеду и Таско. Полная тайна. Для полной уверенности, что ни один не выдаст тайну, мы дали клятву и по три раза поцеловали наш кухонный нож. Нож сильно пах луком, и Минчо сообразил, что, когда тронемся в путь, непременно нужно будет взять хотя бы с десяток луковиц, потому что он предохраняет от болезней.

Мы дали клятву, теперь возврата нет! Теперь самое главное — раздобыть денег на пистолеты. За нашим домом была маленькая полянка, где мы обыкновенно играли по вечерам. У ограды мы вырыли ямку, закрыли ее стеклом и снова присыпали землей. Здесь будет наш тайный сейф. Но где взять денег? Иногда по воскресеньям нам давали по леву, и мы сразу же бежали за дом, стараясь, чтобы никто нас не увидел, вынимали стекло и бросали монетку в тайник. Потом снова засыпали его. Я прикинул, что, если полагаться только на эти левы, нам не собрать денег и за сто лет. А для путешествия нужны не только пистолеты, но, по крайней мере, и один осел. Сначала мы думали отправиться в путь на лошади, но лошадь так просто не купишь. Минчо в этом понимал. Его отец был биндюжником на пристани, и их коня звали Червенко. Минчо все время хвалился им — очень сильный и быстрый, как ветер. А мы все знали, что Червенко был старой и неповоротливой клячей, и, когда хотели досадить Минчо, распевали во все горло:

Эти песенки сочинял Велосипед. Он подбирал слова на какую-нибудь знакомую мелодию, и весь квартал их заучивал наизусть. Велосипед тем и занимался по целым дням — выдумывал смешные песенки для ребят.

Только Минчо вспомнил о коне, как мне на ум пришла знакомая песенка, захотелось пропеть ее, но я сдержался, потому что он мог обидеться и отказаться бежать со мной.

— Знаешь, Любо, — сказал Минчо, — не купить нам коня, очень дорого стόит. Лучше всего купить осла, да не какого-нибудь, а хромого.

— А зачем хромого? — удивился я.

— Потому что хромые дешевле. Отец говорил, что хромые коровы, хромые ослы и хромые лошади продаются дешевле. Осел потащит багаж, а мы пойдем пешком.

Но сколько стόит хромой осел, не знал и Минчо. И мы договорились сходить на птичий рынок, где каждую пятницу, кроме индюков, уток и цыплят, продавали также лошадей и ослов.

Птичий рынок был далеко — на другом конце города. У нас ушло бы немало времени, чтобы добраться туда, а с утра в пятницу надо было идти в школу. Недолго думая, после первого урока мы удрали из класса. Мы ужасно не любили ходить по улицам со школьными сумками, потому спрятали их в заброшенном заросшем дворе и беззаботно отправились в путь.

На птичьем рынке было весело и шумно, как в праздник, — нельзя было протолкнуться. Только мы вклинились в толпу, как услышали полицейский свисток и увидели босого парня с уткой в руках. Утка крякала и била крыльями. А парень бежал со всех ног. За ним гнался толстый полицейский с багровым потным лицом. Люди посмеивались у него за спиной, а он вопил: