Галина Гордиенко - Руна смерти

Поэтому Вован насупился и неохотно стал ждать продолжения.

Сереге же всеобщее внимание льстило, и он принял более красочную позу. Выставил правую ногу и поднял следующий лист бумаги повыше. Причем держал он его в вытянутой руке. И вновь завыл тоскующим привидением:

– «…как узнать, что ваша попытка удалась и дух вызван? Прежде всего, обратите внимание на присутствующих и внимательно расспросите их. Если кто-то почувствовал в полночь на собственном лице липкое дыхание чужака, видел мелькнувшую в лунном свете легкую тень – вы счастливчик. А ваш знакомый, скорее всего, носитель. Понаблюдайте за ним. Вероятно некоторое изменение привычек человека-носителя. Неестественная бледность, например, нерешительность…»

Мы дружно уставились на Казанцева. Витек выглядел ужасно. На лице выступили крупные капли пота, волосы слиплись, бледные губы жалко дрожали. Глаза казались черными провалами, пустыми, без единой мысли, в них читался только страх.

Серега ничего не замечал.

– «…если носитель определен и вы желаете рискнуть и продолжить опыт, подчинитесь ему, – выразительно читал он. – Дух через носителя должен привести вас к месту силы. Его легко узнать по следующим признакам. Первый – возвышенность. Второй – отсутствие крупной растительности, только трава и камни. Третий – практически полное отсутствие насекомых и любой другой жизни. Четвертый – в этом месте обязательно должен быть некий эмиттер: валун, идол, алтарь, храм или просто каменный столб».

Серега орлиным взглядом окинул холм и удовлетворенно хмыкнул. Потом перехватил лист другой рукой и угрожающе проорал:

– «…как найдете нужное место, приготовьтесь! Вызванный дух дождется полуночи и перейдет к процедуре контакта. Еще раз: будьте предельно осторожны! Это может оказаться опасным!»

Витек заскулил и неловко завалился на бок. С трудом сел и жалко улыбнулся нам. Серега прекратил кричать и широко ухмыльнулся:

– Так что, други, все совпадает. Прикиньте сами! Вчера Витек прикемарил на посту и проснулся ровно в полночь. А причина? Прикосновение к лицу! То самое липкое дыхание чужака! Причем, сэры, он, как жрец искусств, самый чувствительный из нас, никто не возражает?

Казанцев принялся громко икать. Серега окинул снисходительным взором наши окаменевшие от изумления лица и довольно кивнул:

– Правильно, трепещите! То ли еще будет, дайте только время!

Я вытер вдруг вспотевший лоб носовым платком. Лилька нервно хихикнула. Лена протянула замерзшие руки к огню. Витек икал, не переставая.

Вован вернул на место отвисшую нижнюю челюсть и проверил на крепость мышцы правой руки. Они стойко имитировали камень. Наш предводитель немного успокоился: ему есть что противопоставить неведомому врагу.

Серега коротко хохотнул и продолжил:

– Далее! Налицо явное изменение привычек Витька: на гитару он теперь и смотреть не может. А это, как я уже объяснил вам, весьма чревато!

Деморализованный Витек по-прежнему икал. Серега в очередной раз удовлетворенно кивнул и воскликнул:

– Итак, место силы носителем найдено! Смотрите: холм без деревьев, без комаров и с каменным столбом-эмиттером на вершине… Кто-то пытается возразить?

Приподнявшийся было Вован мучительно покраснел и сел на место. Побледневшая Лилька прижалась плечом к встревоженной Лене. Я сжал кулаки, не зная, что думать, и злясь на Орлова. Несчастный Витек напоминал зомби.

Серега скатал свои листочки в трубку и еще более торжественно заявил:

– Идиотов среди нас нет, это хорошо. Так что ждем контакта!

Над нашим скромным холмиком повисла тревожная тишина. Мы усиленно вертели головами, пытаясь обнаружить хоть какое-то несоответствие зачитанным приметам. Обеспокоенный Вован, будто вбивая гвозди, лихорадочно бормотал:

– Деревьев нет. Кустиков – тоже. Горка – в наличии. Раз!

Он старательно загнул толстый палец. Мы затаили дыхание, следя за его нехитрыми рассуждениями.

– Травка, камушки… Ага – два. Потом что? Этот… как его… миттер-смиттер! Столбяра то есть. Есть, проклятущий! Значится – три. Как там дальше? Насекомые? Какие такие насекомые? Мураши, что ли?

Он встал на четвереньки, явив миру внушительную задницу, и пополз вокруг костра, бдительно высматривая признаки жизни. Таковой не обнаружил и поскучнел. Сел и загнул следующий палец.

– Нет зверушек, что тут поделаешь? Четыре!

Кузнецов машинально почесал шею и неожиданно вспомнил про комаров. Мысль оказалась ошеломляющей. Он оживился и долго прислушивался к прямо-таки звенящей тишине: комары в поле его зрения так и не попали. Измученный кровососами Вован остервенело заявил: