Любовь Воронкова - Рожок зовет Богатыря

— Да… а эта… говорят, тигры в пустые дома набираются… Залезут и лежат там… И рыси тоже…

— Ну, давай я пойду, — предложил Сережа. — Откуда он в такой дом влезет, когда все закрыто?

Антон взглянул на ставни в окнах, набрал воздуху и легкие, отворил тяжелую дубовую дверь, шагнул за порог… И тут же с визгом вылетел обратно. Дверь тяжело захлопнулась. Антон отбежал от крыльца на поляну. Глаза его стали круглыми от страха:

— Он… как его… Говорил ведь! Он!

— Кто — тигр? — наперебой спрашивали ребята. — Тигр, да?

— Он! — повторял Антон. — Он… там!..

Ребята глядели друг на друга. Как это может быть? Такой крепкий дом и крыша крепкая… И дверь такая, что не откроешь. Не в трубу же он спустился? Да в эту трубу и козленок не пролезет.

— Ну что же, уходить надо, — как-то суетясь и подергивая плечами, сказал Толя. — Что ж тут сидеть ждать, когда он оттуда выскочит?

— Показалось ему, — недоверчиво покачала головой Катя. — Никого там нету.

— Но он же видел его! — возразила Светлана. Ей было страшно: а вдруг и правда там тигр?

Вдруг сейчас заскребет лапами в дверь да выскочит на поляну? И в то же время подмывала какая-то нелепая радость: вот бы здорово, если тигр! Уж такого приключения в жизни не забыть бы!

Сережа, отбежавший вместе со всеми на поляну, держал в руке коробку с последними пятью спичками. Чем еще защититься от тигра? Только огнем!

— Ну-ка, помолчите, — прошептал он. — Послушаем.

Ничто не шелохнулось в доме. Только птицы щебетали на крыше и на крыльце.

— Ты что видел-то? — спросил он у Антона.

— Клыки видел, — взволнованно прошептал Антон, — и глаза желтые… И эта… уши…

Сережа, что-то решив про себя, пошел к дому. Он тихо поднялся на крыльцо, послушал у двери. Ни звука, ни шелеста. Он громко постучал ключами — та же безответная тишина. Сережа приоткрыл дверь. В домике был сумрак, только солнечные лучи, прорвавшиеся в щели ставен, пересекая комнату, освещали ее. Луч из крайнего окна падал прямо на желтый, с черными полосами широкий лоб тигра. Правый глаз его блестел, как большой, с черной точкой, янтарь.

На мгновенье у Сережи дрогнула рука и захолонуло сердце. Но это было только мгновенье. Он тут же почувствовал, что этот глаз блестит не живым блеском — так блестят бусы, кусочки стекла… Приглядевшись как следует, Сережа засмеялся и распахнул дверь:

— Входите! Хозяин приглашает!

Теперь Антон, со страхом глядя на Сережу, подумал, что, наверно, Сережа заболел… Но ребята уже бежали на крыльцо. Они уже входили вслед за Сережей в дом, они уже смеялись там. Вот открылась ставня, распахнулось окно.

Антон медленно побрел к дому. С опаской войдя в комнату, — разве он не видел клыков и рыжего полосатого лба? — он встретился глазами с янтарным взглядом тигровой шкуры, лежавшей на деревянной койке.

Антон перевел дух и смущенно улыбнулся:

— Здорово…

В доме было все, что требовалось для обихода. У окна стоял большой, чисто вымытый стол, около него — табуретки. В углу печка с плитой. На стене висела деревянная полка, на которой стояли две кастрюли, миска и чугунок. Под ней — небольшой ларь с тяжелой крышкой. Антон подошел и поднял крышку.

— О! — Лицо его расплылось в улыбке и сразу напомнило прежний румяный колобок. — Тут… эта… эта… все!

— Что — все? — Катя оттолкнула Антона, пошла мешочки, лежащие в ларе. — Крупа… сахар… Ой, ребята, мы можем обед сварить! Ура! Ура! Ура!

— И чай с сахаром! — подхватил Антон. — Тут и сухари есть! Эта… черные… с солью!

Ребята ликовали, забыв про усталость. Какая там усталость! Они плясали, хлопали в ладоши, говорили все разом о том, что надо сейчас сделать и что они сделают. Ура! Ура! Ура!

— Ну, довольно кричать! — прервал их наконец Толя. — Разжигайте печку, есть до смерти хочется!

— Сережа, — спросила Светлана, — а это ничего… что мы чужое берем?

— Ничего, — ответил Сережа, у которого губы против воли расплывались в улыбке. — Это и оставлено для тех, кто в тайгу за делом идет. Или заблудится. Это научной станции лабаз. Биологи ходят, энтомологи там… Для них и харчи оставляют. Мы скажем потом нашим, что у них взяли, — наши отдадут. Ничего!

Светлана снова повеселела, захлопотала:

— Ребята, кто-нибудь — за водой! Печку, чур, я растапливать! Пошли за хворостом! Катя, а ты…

— А я кашу буду готовить. Тут пшено есть.

— Ура! Кашу!.. — заорал Антон и схватил ведро. — Я за водой!

Около дома Антон нашел небольшой родничок. Дикие желтые бальзамины свешивались под прозрачной водой, и маленький ключ позванивал где-то под зелеными ветками. Антон зачерпнул воды и ушел. А Катя решила вымыть пшено тут же, под ключом. Она мыла пшено и глядела кругом. Здесь все было хорошо — и дом, и ключ, и виноград, повисший на елке. Здесь и солнце светило веселее и тайга глядела дружелюбнее. Ой, как хорошо, что они наконец вышли к людям!