Герман Матвеев - Зеленые цепочки

Весь город был перед ними как на ладони. Неподалеку виднелась Петропавловская крепость, за ней — Исаакиевский собор, влево за Невой поднималось над крышами высокое бетонное здание НКВД, еще левее — водонапорная башня, трубы ГЭС, купола Смольного.

Ребята считали себя полными хозяевами крыши и всех осколков, падающих на нее.

Однажды вечером из слухового окна вылез еще один доброволец — высокий плотный мужчина в коричневом пальто.

Мишки не было, и два молодых пожарника встретили незнакомца недоброжелательно, не зная, как поступить с ним. Отправить без разговоров вниз или подождать Мишку? Пускай тот сам решает.

— Здорово, воробьи! — приветливо поздоровался незнакомец. — А вы тут устроились славно. На скамеечку можно присесть?

— Тут Мишкино место.

— Ничего. Придет Мишка — я встану. С этими словами незнакомец подсел к ребятам и, вытащив из кармана папиросы, предложил им:

— Курите!

Васька взял две папиросы. Одну сунул в рот, другую протянул Степке. Закурили. Незнакомец ребятам понравился, и не потому, что он «купил» их папиросой, а глаза его понравились. В голосе, в жестах незнакомца чувствовалась большая уверенность в себе, и в то же время он был какой-то простой, доступный.

«Не задается», — подумали ребята.

— Хорошо тут, — сказал незнакомец. — И видно далеко. Только над головой я бы вам крышу советовал устроить. Зенитный осколок может прилететь.

— Не прилетит, — твердо заявил Васька.

— Смотри! Если прилетит, второго ждать не придется.

— А вы тоже в пожарники записались? — ревниво спросил Степка.

— Я сегодня выходной, вот и поднялся посмотреть. Вначале разговор клеился плохо, но скоро оживился. Незнакомец стал расспрашивать ребят о их жизни. Узнал, что оба они живут в этом доме, что у Васьки Кожуха мать на казарменном положении при заводе, а у Степки Панфилова работает в охране и по ночам дежурит. Рассказали ребята про школу, про управхоза, про Мишку, на месте которого сидел незнакомец. Смертью Мишкиной матери и его сестренкой он особенно заинтересовался. Чем больше говорили ребята, тем больше им хотелось рассказывать, потому что такого внимательного, отзывчивого слушателя они встретили впервые Обычно взрослые, с которыми они встречались, не слушали их, а если и слушали, то не проявляли никакого интереса к тому, что говорили ребята. Этот же, наоборот, спрашивал сам и слушал с таким живым интересом, что не замечалась разница в годах. Может/ быть, он и на самом деле забыл, что у него седые волосы на висках, вспомнил свое детство и с удовольствием болтал с мальчиками?

— Ну, развязали языки! — неожиданно раздался Мишкин голос.

Они не заметили, как он появился на крыше и некоторое время прислушивался к разговору.

— Ага! Чувствую, что главный начальник пришел. Садись. Я твое место занял, — сказал незнакомец вставая.

Мишка нахмурил брови, оглядел его с ног до головы и сел на скамейку. Незнакомец молча перешел к другой трубе и стал смотреть в сторону Финляндского вокзала.

— Кто такой? — тихо спросил Мишка.

— Не знаю. Не с нашего дома. Я его первый раз вижу.

— А может, он пожарник из МПВО? — сделал предположение Степка.

Это было вероятно. Последние дни часто приходили всякие инспектора и начальники проверять подготовку дома к обороне.

Незнакомец вернулся к ребятам.

— В обязательном порядке сидите на крыше или так… добровольно?

— А тебе какое дело? — обрезал Мишка.

— Вот так раз! Трудно ответить? — удивился незнакомец.

— Пойди спрашивай управхоза, если надо…

— Ага! Значит, это военная тайна.

Мишка почувствовал в тоне насмешку и решил не разговаривать. В это время загудели в разных концах города заводы, пароходы на Неве, ручные сирены в домах, и сейчас же захлопали зенитки.

Незнакомец посмотрел на часы и сказал:

— Прилетели, как по расписанию.

Сумерки сгущались. Город притаился. Гулко и нервно щелкал метроном по радио, и щелканье это еще больше подчеркивало наступившую тишину. Лучи прожекторов шарили по небу, перекрещивались, красные вспышки разрывов осветили горизонт несколько раз подряд.

— Бомбит, — сказал Мишка, Мужчина стоял молча, облокотившись на трубу, В это время зенитки открыли огонь в другой стороне города, и ясно донесся гул летевших самолетов. Приближался второй эшелон бомбардировщиков. Гул нарастал, и вместе с ним нарастала стрельба. Заговорили пушки, расположенные на кораблях и по эту сторону Невы. Оглушительно захлопали зенитки, стоявшие где-то совсем близко.