Федор Кнорре - Капитан Крокус (все иллюстрации)

У всех на глазах поросёнок догнал Автоматизатора и вырвал из него большущий клок соломы, и тот только загудел ещё отвратительнее и припустил дальше, оставляя за собой трухлявый соломенный след.

Так они обежали по кругу всю площадь, и люди начали мало-помалу приходить в себя, зашевелились, и одно за другим разные выражения стали появляться у них на лицах: испуг, недоумение, удивление, радость!

И вдруг все услышали восторженный вопль Малыша. Подпрыгивая, чтоб лучше видеть через головы столпившегося на площади народа, он орал:

— Смотри, мама! Ведь это то самое чучело, которое в цирке обливали водой из спринцовки!.. Задай ему как следует. Персик!

Тотчас же очень-очень многие узнали Чучелище, и, когда Малыш громко захохотал, вокруг него все засмеялись, потом хохот пошёл перекатываться по всей громадной площади, и через минуту смеялись даже полицейские и музыканты гоготали в свои трубы, отчего кругом стало разноситься гулкое и густое: «Ху-ху-ху!.. Бу-бу-бу!»

Люди бросились разгонять пожарных и тушить поскорей костёр, на котором жгли сказки.

Всё больше соломы оставалось следом за убегающим Чучелищем, а само Чучелище всё больше худело, и к тому моменту, когда Секретный Секретарь вышел объявить народу, что Тайный совет решил изгнать из города Генерал-Кибернатора, на его месте оказалась только куча соломы, из которой невнятно доносилось:

— Всех очучи… очучу!.. Я вас очучу… — Батарейки его разговорной машинки уже кончались.

А самый мудрый из Тайных многоэтажников поднял палец и произнёс:

— Ну, я-то давно уже замечал, что у нас пахнет соломой! И все удивились его наблюдательности.

сли бы кит умел конфузиться, он выглядел бы в точности так, как «Матильда», когда она при приближении мятежной баржи вдруг втянула обратно выставленную пушку и тихонько юркнула обратно под воду.

Костёр на площади уже погасили, и люди бережно, страничку к страничке, собирали растрёпанные книжечки сказок.

Вся набережная реки переполнена была людьми, которые бежали следом за баржей, махали руками и кричали так громко, что на барже было хорошо слышно:

— Чучело рассыпалось! Возвращайтесь обратно!

Женщина кричала со слезами, протягивая руки:

— Мухолапкин, милый, возвращайся!

А Мухолапкин, непреклонно стиснув руки, скрещённые на груди, отвечал:

— Только вместе с ежом!

И мужчина, бежавший рядом с женщиной, тотчас крикнул:

— Да, да, с ежом! Возвращайся! Если там есть ещё парочка, прихвати с собой, мы будем рады!

— Не уходите из города-а! — кричала толпа. — Ведь проклятое Чучелище рассыпалось!

— Слышите, какая музыка играет на площади? Это награждают неустрашимого поросёнка, который растрепал Чучелище!

— Не уплывайте в море, пожалуйста! Мы не позволим больше никого очучеливать!

И тогда Капитан Крокус скомандовал:

— Спустить все паруса!

Он, конечно, знал, что парус всего один, но скомандовал так из уважения к барже, которая вела себя не хуже самого многопарусного корабля.

Капитан повернул штурвал своего первого и последнего в жизни корабля, и баржа медленно подошла к берегу. Да, это было первое и единственное плавание в жизни Крокуса, но, право же, стоит всю жизнь прожить капитаном ради одного такого плавания!

С берега перебросили сходни. Капитан Крокус, окружённый львами, суровый и грустный, первым ступил на мостки и обратился к жителям города:

— Что сделали с моим другом Коко? Я не успокоюсь, пока не отомщу тому, кто причинил ему зло!

И тут толпа поспешно расступилась, и в образовавшемся проходе появился запыхавшийся, сияющий и улыбающийся двойной улыбкой — нарисованной и своей собственной — Коко в своей полной парадной клоунской форме! Немного позади с широкой голубой лентой на шее бежал Персик и рядом с ним Малыш.

— Коко! Ты жив? — воскликнул Капитан Крокус, и сердце в нём дрогнуло так, что он пошатнулся.

Они бросились навстречу друг другу и хотели молча крепко пожать друг другу руки, но вместо этого крепко обнялись, и толпы народа сперва прокричали им обоим «ура», а потом стали аплодировать. И только это заставило Коко оторваться от своего друга и вежливо раскланяться на все четыре стороны, как в прежние времена на арене цирка. Потом он сказал Капитану:

— Мстить тебе совершенно некому. Паршивое Чучелище ведь теперь просто груда соломы. Да разве безмозглое Чучелище виновато, в том, что нашлись люди, которые болтовню его разговорной машинки принимали за мудрые приказы и изречения!