Татьяна Миронова - Необычайное путешествие в Древнюю Русь. Грамматика древнерусского языка для детей

- Добро, - вымолвил отец Сергий. - А ты, сыну, - обратился он к впитывавшему каждое слово Ване, - реци ми, како словеса книжьная по-русьску пременена будуть: врагъ, брань, срамъ, злато?

Ваня вздрогнул и, напрягшись как струна, выговорил:

- Ворогъ, боронь, соромъ, золото.

При каждом Ванином слове Вася обмирал и, как только Ваня закончил говорить, облегченно вздохнул. Вдруг отец Сергий, ласково погладив Ваню по голове, повернулся к нему:

- А ты рьци ми, чадо, како будеть книжьными словесы: " Ходили суть князи наши воевати городъ Царьградъ".

- " Ходиша, - вспоминая шпаргалку-подсказку Онфима, неуверенно начал Вася, - князи наши воевати градъ Царьградъ".

Поняв, что справился, он откинулся к стене и прикрыл глаза. Постепенно рассеивался страх выдать себя нечаянной оговоркой.

Отец Сергий согласно покивал головой, он медленно прохаживался между лавками. Ученики провожали его почтительными взглядами.

- А ныне, - продолжил урок монах, - реку вамъ, чадьци мои, книжьная словеса: дощи, свеща, одежда, нощь, виждь, даждь. Помьните ли, како та книжьная словеса по-русьску нарекуться? - И он погладил по голове рослого увальня Тимошку, сидевшего на передней лавке.

Тимошка растерянно заморгал и забубнил, подбадриваемый доброй улыбкой отца Сергия:

- По-русьску словеса пременена будуть: дочи, свеча, одежа, ночь, вижь, дажь.

- А ты, - потряс отец Сергий за плечо соседа Тимошки - Степку, осоловело уронившего голову на грудь, видно, разморило его долгое сидение в учебной горнице, - рьци, отроче, како напишеши въ книгахъ русьска словеса: язъ, ягня, осень, озеро.

Степка испуганно встряхнулся, с минуту таращился на учителя, но ответил правильно:

- Напишю, отче, в книгах тако: азъ, агнець, есень, езеро.

"Так, значит, - старательно раскладывал услышанное по полочкам в голове Вася. - В книгах некоторые слова пишутся иначе, чем произносятся. Говорят: одежа, вижю, ворогь, золото, озеро, ягня, а пишут - по-книжному: одежда, вижду, врагъ, злато, езеро, агнецъ. По зачем говорить так, а писать по-другому? Эх, Митю бы сюда, он бы все объяснил! "

Урок закончился, и мальчики за отцом Сергием гуськом потекли к знакомому уже Ване и Васе высокому крыльцу игуменопых палат, где довелось им вчера выдержать строгие расспросы отца Арсения. Здесь располагались поварня и трапезная.

Через открытую дверь ребята увидели в трапезной обедавших монахов. Мальчиков же повели в поварню, где на огромной печи кипели котлы с варевом, а на столе, накрытые чистым рядном, стояли уже готовые пышные караваи хлеба. Дети, помолившись перед едой, уселись с краю длинного дощатого стола, на котором дымилась одна широкая и глубокая миска с густыми щами. Онфим раздал каждому по ломтю душистого ржаного хлеба и по деревянной ложке. Хоть и проголодались ученики, а черпали щи из миски не торопясь, степенно, никто не норовил опередить соседа, как никто не следил ревностно, не большой ли кусок достался другому. Потом Онфим поставил на стол глиняную расписную кружку и, наливая в нее желтое топленое молоко из коричневой с блестящими боками кринки, попеременно протягивал каждому.

Сытная еда разморила ребят, хотелось спать. Но в дверях поварни уже стоял отец Феодосий.

- Сено посечено, надобе сушити, - строго распорядился он.

Ребятишки сонно поплелись из поварни во двор и через Воскобойную башню, в ней монахи делали воск, вышли за монастырские ворота на луг, где под летним июльским солнцем млела скошенная трава. Деревянными грабельками подкидывали, теребили, тормошили, трясли мальчишки легкое подвяленное душистое сенцо. Куда и сонливость делась. Веселыми звоночками звенели их голоса. Не упускали случая подтолкнуть зазевавшегося товарища в копешку сена. Отец Феодосии ребят не одергивал. Работали они справно. Уже с десяток ладных копен стояли на лугу. А что до шуток, то какая без них работа, тягло, а не работа.

- Вась, - окликнул Ваня, когда вокруг никого не было, - надо бы нам Митю с Прохором отыскать, тогда не пропадем. А здесь я слово боюсь выговорить.

- Где их сейчас найдешь? - тоскливо отозвался Вася. - А отсюда уходить никак нельзя. Кругом татары, шведы, помнишь, что Прохор рассказывал. Да и русичи слободские не лучше, поймают, опять в поруб посадят. А за язык ты не бойся. Вон как бойко на уроке отвечал. Скоро совсем освоимся... - и осекся Вася. Рядом стоял неслышно подошедший Онфим и сочувственно слушал чудные в его понимании Васины слова. Онфим пришел помочь "чудиновским погорельцам" грести сено, заметил, что дело подвигается у них не так споро, как у других.