Мэтт Хейг - Быть котом

Он был плотником, а мама Риссы — художницей. Она рисовала цветы и растения, и ее картины висели по всему дому. У нее были очень длинные волосы и румяные щеки, а одевалась она всегда в грубые рабочие штаны из хлопка. И она вечно находилась в восторженном и радостном настроении.

Звали их Роберт и Сара — единственное, что было в них обычного.

Но теперь Барни окончательно убедился, что они самые лучшие люди на свете.

Пока Рисса вытирала Барни пушистым полотенцем, ее мама подкладывала ему кусочки сыра, вкуснее которого он в жизни не ел.

— Это корнуэльский сыр, йарг, — сказала она, и голос ее был теплым, как стоявшая в углу печка. — Самый вкусный сыр в мире. Правда, я родом из Корнуэлла, так что могу быть необъективной.

Она сунула ему еще один кусочек.

— Бедняжка, — сказала она. — Какой же ты голодный!

Рисса почесала его за ушком.

— Это тот самый кот, я тебе про него говорила… Тот, которого мисс Хлыстер заперла в ящике. И за которым потом гнались уличные кошки.

Мама слегка нахмурилась. Она души не чаяла в Риссе, но то, что она сегодня рассказала ей с Робертом, было уже слишком.

— Милая, но это странно. Ты уверена, что это тот же кот?

— Ага. То же белое пятно. И глаза такие же.

Рисса рассматривала его.

— Рисса , — мяукнул Барни.

— Какой-то ты чудной, — протянула она, так нежно поглаживая его за ухом, что он немного смутился. — Мне правда кажется, что я тебя знаю уже сто лет.

— Так и есть!

Она все смотрела на него, а потом встряхнула головой, словно выбрасывая глупую неправдоподобную мысль.

— Как ты думаешь, что с ним случилось? — спросила Рисса. — Может, те кошки загнали его в воду? Или, может быть, это мисс Хлыстер?

— Ну, не волнуйся так. Мы уже позвонили в службу помощи животным. Я уверена, что они разберутся с этой женщиной.

Рисса подумала, не рассказать ли ей, как она ходила в кошачий приют, но не стала. Мама, конечно, скажет, что нужно срочно сообщить об этом маме Барни, но у миссис Ив на сегодня и так достаточно переживаний.

Она вздохнула.

— Все эти штуки с кошками, и то, как Барни сегодня убежал… Безумный день!

— Я не убегал. Это был не я.

Барни видел, что Рисса грустит, и подсунул голову ей под ладонь, чтобы хоть немного ее развеселить.

— Тебе нравится Барни, да? — спросила мама, лукаво блестя глазами.

— Ну да, кажется, нравится. — От этих слов Барни снова смутился и с благодарностью подумал про свой мех, под которым не видно было, как вспыхнули его щеки.

Голос Риссы изменился.

— Но Барни… он иногда бывает просто невыносимым. Вот сегодня, например! Утром он был сам на себя не похож, убежал куда-то… Я думала, он никогда не вернется! А в конце уроков он как ни в чем не бывало явился в школу. И не потрудился мне позвонить, хотя меня не было полдня. Мне даже пришлось звонить его маме! Что это все значит?

— Не знаю, солнышко, — сказала мама под бормотание воды, плещущейся о край баржи. — Но я уверена, что всему этому есть какое-то объяснение. Он хороший мальчик, это видно.

Барни видел, как все эти разрозненные факты копятся в голове у Риссы, словно детали конструктора Лего. Если бы только она могла собрать их и увидеть правду!

После сыра Фейриветеры поставили перед Барни миску с домашним морковным пирогом, нарезанным на мелкие кусочки.

Потом его уложили на теплый плед.

— Ой, смотрите, — встревоженно сказала мама Риссы. — Он весь в царапинах.

— Мам, — спросила Рисса. — Можно он останется у нас?

— Конечно, можно. Если он сам захочет. Ведь можно, Роберт?

Роберт покосился на Барни со старого деревянного кресла, где сидел, наигрывая тихую мелодию на гитаре.

— Конечно, оставайся, малыш. Главное, запомни, что там, снаружи, не бассейн для плавания!

Сара налила в блюдечко молока, и Барни проглотил его в мгновение ока. Оно было божественно вкусным, полным тысячи разнообразных вкусов и ароматов, о которых он раньше и не подозревал.

Рисса уселась на плед рядом с ним и погладила его по спинке.

— Как тебе повезло, что ты кот, — сказала она. — Тебе не приходится общаться с людьми.

— Что это за мрачные мысли, Рисса? — сказал папа.

— Знаю, знаю… — Она вздохнула, запустив пальцы в шерстку Барни. — Это все Барни.

Сара взяла альбом и начала кусочком угля набрасывать портрет Риссы с котом.

— Я уверена, что всему этому есть объяснение, — повторила она.