Хейно Вяли - Колумб Земли Колумба

И на том месте, где пионеры два дня назад вступили на Партизанский остров, счастливый Урмас впервые стреляет из настоящего карабина. Он не жадничает и распределяет патроны поровну между всеми. Только Яан на носилках не участвует в радостной суете друзей.

Погода безветренная и жаркая, а голое болото вокруг такое же недружелюбное, как тогда, когда они шли сюда. Но на лицах пионеров, в их глазах и осанке появилось что-то новое, чего не было до встречи с Партизанским островом. Они возмужали.

Сначала лишь в бинокль, а вскоре и невооруженным глазом видна синеющая полоска леса. За этим лесом лагерь, дом, друзья и близкие… Может ли кто-нибудь отнять все это у них? Нет, не может!

Когда утомленные путешественники прибыли наконец в лагерь, их закидали десятками, сотнями вопросов. Но они не в состоянии отвечать, они забираются в свою славную, родную палатку и не проходит минуты, как погружаются в глубокий сон.

А в штабе лагеря вытянулся по стойке «смирно» Хиллар. Начальник лагеря гасит папиросу и протягивает ему руку.

— Я еще не знаю всего, но знаю — вы вели себя мужественно, так, как требует того ваш комсомольский билет и пионерский галстук. Благодарю как коммунист! И как коммунист я должен потребовать, чтобы тебе вынесли строгий выговор с занесением в учетную карточку. Думаю, ты понимаешь почему? — Он достает из ящика стола записку.

Хиллар расшифровывает ее:

«Двигаться скрытно вдоль края болота полтора километра вправо, найти там засаду союзников и ждать сигнала».

— Где… где это было спрятано?

Старший пионервожатый смеется.

— Там, где не было жизни, — возле большого валуна.

— Но, с биологической точки зрения, на земном шаре вообще нет таких мест, где бы не было жизни, — вспоминает Хиллар слова Пеэтера, — а ведь валун страшно зарос мхом!

Лица смеющихся становятся неловко серьезными: до этого штаб не додумался.

Начальник лагеря хмурит брови.

— Тебе наказания не будет, — говорит он Хиллару. — А штабу игры следует всыпать. В качестве премии за такую… нелогичную выдумку!

Хиллар коротко докладывает о походе на Партизанский остров.

— Что касается гатей через болото, — замечает начальник лагеря, — то в народе говорят, что они проложены в далеком прошлом, когда наши предки поднялись против господ. Среди непроходимых болот будто бы находился лагерь повстанцев. Ни одному врагу, говорят, не удалось пробраться в это убежище. Так рассказывают старики. Теперь, стало быть, доказано, что легенда не выдумка.

— Но кто нарисовал карты? Кому они были предназначены? Когда их туда спрятали? Кто мог нанести на карты потайные тропы?

Вопросы Хиллара остаются без ответа.

Хиллар получает разрешение идти спать. Начальник лагеря снова закуривает — ой сколько папирос выкурил он за эти два дня! — и отдает распоряжение:

— Завтра вечером костер! Начинайте подготовку! Материала для костра не жалеть — четвертое звено третьего отряда заслужило такую честь!

Из-под высоких берез давно уже исчезли белые палатки. Мятежный ветер гонит через площадку для костра опавшие листья. С укором протягивают к серому небу свои оголенные ветви клены и липы. По ночной изморози бродит пасмурная поздняя осень в обнаженном лесу и по убранным полям и лугам.

Летний загар еще не сошел с лиц ребят, но летние захватывающие приключения отступили уже далеко, их заслонили новые задачи учебного года. Много новых забот у члена совета дружины Ааду. А Сальме теперь звеньевая в своем четвертом звене. Время от времени почтальон приносит в школу адресованные четвертому звену письма от учащегося одного из сельскохозяйственных техникумов Хиллара Пыльдмаа, и тогда собираются у пионеров четвертого звена их сотоварищи по отряду и дружине. Жадно слушают ребята рассказы о том, почему правое предплечье члена совета отряда Яана ноет перед большими дождями, почему председатель совета третьего отряда Урмас больше не боится собак и ночной темноты, как важно умение разгадывать шахматные комбинации, которым владеет Пеэтер, и как поймали бандитов на Партизанском острове. И еще не случалось, чтобы кому-нибудь не хватило такта, если в устах рассказчика какой-нибудь эпизод, ранее выглядевший более скромно, приобретал новую волнующую деталь…

В один из дней, когда дождь незаметно переходит в широко расправивший крылья мокрый снегопад, перед школьным зданием останавливается вездеход с брезентовым верхом. Десятки пар глаз с нарастающим интересом следят, как из машины высаживается высокий мужчина в военной форме и входит в дверь школы.