Диана Джонс - Ловушка для волшебников

— Кто вы такой? — осведомилась она. Громила туповато ухмыльнулся.

— Громила.

— Нет, как вас зовут? — спросила мама.

Мама у Говарда была очень сильной личностью.

Но и Громила тоже был сильной личностью — на свой лад. Воздух в кухне прямо-таки заискрил от напряжения, а Говард с Фифи затаили дыхание.

— Громилой и зовите. С вас хватит, — ответил Громила, не прекращая ухмыляться.

Мама внимательно оглядела его, а затем, к изумлению Говарда, мило улыбнулась и произнесла:

— Громила, на вид вы мужчина крепкий. Вот что: у меня в машине ударная установка. Помогите Говарду внести инструменты в дом, а то вдруг они отсыреют или их украдут.

Говард изумился еще больше, когда Громила воздвигся посреди кухни и направился к двери.

— Откуда нести? — только и спросил он у Говарда.

Громила оказался таким силачом, что всего-то и понадобилось подвести его к автомобилю и отпереть багажник. Незваный гость сгреб барабаны в охапку и, погромыхивая и побрякивая, внес в переднюю, где с громким «бумс» сгрузил на пол. Затем Громила уселся на прежнее место в кухне, а Говард обнаружил, что мама расспрашивает огорченную Фифи, что же происходит. Вот чудеса: мама отнеслась к новостям куда спокойнее, чем можно было ожидать! Она всего-навсего хмуро удивилась.

— Пусть сидит, главное, чтобы вел себя тихо, — сказала мама Говарду. — Я сегодня весь день слушала школьные оркестры — кстати, ты позанимался скрипкой? — ох, голова просто раскалывается.

Говард не успел соврать про скрипку, потому что мама взглянула на Громилу и спросила:

— Кто такой Арчер?

Громила немножко подумал и ответил:

— Окучивает энергию. Газ, электричество. Еще деньги. Вас не тронет. Вы под колпаком у Торкиля.

— То есть Арчер — чиновник из Городского совета? — уточнила мама.

Такое предположение неимоверно развеселило Громилу. Он запрокинул стриженую головенку, расхохотался и звонко хлопнул себя ручищей по колену.

— Ай, класс! Я похож на чиновника?

— На чиновника вы не очень-то похожи, — отозвалась мама.

По-видимому, Громила не внушал ей ни малейшего трепета.

— Кажется, он вполне безобидный, — поделилась мама с Говардом и принялась помогать Фифи готовить ужин. — Уберите-ка ноги, — велела она Громиле.

Тот беспрекословно подтянул ноги как можно выше — так, что колени поджались к ушам, — и стал смахивать на огромного неуклюжего кузнечика. А мама занялась ужином. Похоже, она нашла на Громилу управу, сообразил Говард — и решил последовать ее примеру. Он велел Громиле отодвинуться, иначе было не залезть в ящик со столовыми приборами. Громила с ухмылкой повиновался.

— Накрывай на шестерых, Говард, — попросила мама. — Думаю, Громила тоже не откажется от печенки и бекона.

— Буду! — горячо поддержал ее Громила, втянул аромат жареного лука и ухмыльнулся еще шире.

Говард понял, что мама просто-напросто не воспринимает Громилу всерьез. Тарелки уже были расставлены, но папина машинка продолжала ожесточенно стучать наверху, и мама попросила:

— Говард, сходи позови папу и Катастрофу.

— Сайкса не дергать, пусть закончит, — заявил Громила.

Мама даже не поинтересовалась, в чем дело, а отправила Говарда с подносом к папе в кабинет. Папа оторвался от пишущей машинки, отсутствующе глянул на Говарда и сказал:

— Поставь вот сюда, на бумаги.

«Кажется, папа тоже ничуть не разволновался», — удивился Говард. А вслух произнес:

— Пап, по-моему, мама не очень понимает, что творится. Она кормит Громилу ужином! Разве чужих наемников сажают ужинать со всеми?

Папа усмехнулся.

— Нет, но, когда за твоими санями гонится волк, лучше кинуть ему мяса, — объяснил он. Шутит или всерьез? Наверно, и то и другое. — Все, не мешай мне, иначе мы никогда не избавимся от Громилы.

Измученный Говард вернулся в кухню и обнаружил, что Громила неуклюже пытается задвинуть колени под стол, а Катастрофа наотрез отказывается от такого соседства.

— Не буду с ним ужинать! — верещала она. — Он в меня ножом кидался!

— А нечего было орать, — припечатал Громила. Стол приподнялся у него на коленях, посуда поехала как с горки, Фифи подхватила тарелки и приборы. Похоже было, что Фифи замучилась не меньше Говарда.

Громила встревоженно покосился на маму и загнул ноги под стул. Теперь ему пришлось есть в неудобной позе — почти что стоя на коленях.

— Кидался! Ножом! Честное слово! — настаивала Катастрофа. — И вообще, от него воняет! — Не дождавшись никакого отклика, она объявила: — Я на вас всех обиделась. Кроме Фифи.