Пол Стюарт - Опасный рейс

Доралакийцы — одни из самых гостеприимных и дружелюбных людей Далькреции. Их фестиваль «Длиннейший вечер» считается наиболее веселым и пышным среди всех. Эти фестивали особенно славятся выступлениями замечатёльной Смеющейся Козы, живущей в Доралакии.

«Какое интересное место», — подумала Корби, закрывая путеводитель.

С помощью клочка бумаги она, как могла, соскребла пастилу с подошвы и пошла дальше, слегка прилипая к полу при каждом шаге. Сходя по ступенькам, она случайно глянула вниз и нахмурилась: там лежал еще один кусочек пастилы. На этот раз — розовый.

Подняв его, Корби стала спускаться дальше и вскоре нашла третий кусочек — тоже розовый, — лежащий на площадке между лестничными пролетами. Корби в задумчивости остановилась.

Один потерянный кусочек пастилы мог оказаться случайностью. Два кусочка могли быть небрежностью. Но три кусочка это уже дорожка, и Корби принялась искать дальше. Как и следовало ожидать, посередине следующего пролета обнаружились еще два кусочка — белый и розовый, — слипшиеся вместе. Их она тоже подняла.

На следующей палубе Корби увидела белый кусочек, лежащий посреди исцарапанного палубного настила, чуть дальше был еще один, а после него — еще. Она взглянула вниз и судорожно вздохнула.

Было очень похоже, что дорожка из пастилы ведет к двери, расположенной под каютой 21. Корби пошла по этой дорожке, не забывая собирать пастилу, и наконец уперлась в дверь. И тогда, с сердцем, бьющимся громче, чем когда-либо, Корби взялась за дверную ручку и повернула ее. Дверь открылась, Корби шагнула внутрь и оказалась…

…в чулане для метел!

Какое-то время Корби стояла, окруженная швабрами, метлами и ведрами, с пригоршней пастилок в одной руке и путеводителем Хоффендинка в другой, и чувствовала себя довольно-таки глупо.

И тут она услышала. Печальнейшая из песен то становилась громче, то затихала, словно бы тоскующий волк выл на луну или одинокая певчая птица призывала свою пару. Казалось, что источник звука находится где-то совсем рядом.

Корби вытянула руку и толкнула заднюю стену чулана. Только это вовсе была не стена. Это была еще одна дверь, тяжелая, металлическая, но все же слегка приоткрывшаяся от толчка. Затаив дыхание, Корби подалась вперед и заглянула в следующую комнату.

Сперва ей вообще ничего не было видно. Но постепенно глаза привыкли к темноте.

Корби увидела гигантский трюм, до потолка забитый мешками, коробками, маркированными ящиками и огромными лакированными сундуками, в некоторых из них Корби признала сундуки, принадлежащие ее семье. Что же касается печальной песни, то было ясно, что она доносится со стороны больших деревянных ящиков в дальнем углу трюма.

Тихо, как только могла, Корби шагнула в дверь. Стараясь не дышать, она на цыпочках прошла через весь лабиринт грузов и оказалась возле деревянных ящиков. У нее под ногами что-то зашуршало, и в тот же миг пение прекратилось.

Взглянув вниз, Корби увидела большой бумажный пакет с дырявым дном. Она поддала его ногой. Пакет был пуст. Затем Корби услышала какое-то сопение и посмотрела наверх. Между реек одного из деревянных ящиков что-то было.

Приглядевшись, Корби поняла, что это большой печальный глаз и он смотрит прямо на нее.

Она услышала мою песню и пришла. Маленькая девочка пришла ко мне. Не та маленькая девочка из дворцовых садов, а другая. В ее глазах были слезы.

Она дала мне белых лепестков, много сладких белых лепестков, и что-то мне шептала. Я не смог понять ее слов, но голос был добрым и ласковым. И мне не было грустно… некоторое время.

— Чуть-чуть помедленнее и чуть-чуть поосторожнее, — мрачно произнес капитан Бельведер, с трудом подымаясь на ноги.

— Извините, капитан, — сказала Корби, которая, выскочив из чулана, с разбегу налетела на капитана Бельведера.