Елена Усачева - Лес проклятых

Дом был хорошо знаком ей – по снам. Тесная кухня, скрипучая дверь, заставленная кроватями комната. А вот и шкаф. Тот самый, двустворчатый.

Катя потянула на себя правую дверцу. Встав на цыпочки, дотронулась до верхней полки. Там под полотенцем стояла деревянная коробка. Нет, не коробка – шкатулка. Катины пальцы скользнули по ее гладкому боку. Так не достать. Нужен стул.

Пока она тащила его через всю комнату, успела рассмотреть, что на столе стоит подсвечник с тремя свечами, в сковородке тоже лежат свечи, рядом стоит пустая миска и лежит большой кухонный нож. Да, все так. Но было и кое-что другое. На блюдце с золотой каемкой лежала маленькая фигурка, вырезанная как будто из куска мыла. Это была девочка, кругленькая, в юбочке, с косичкой. В ее голову и грудь были воткнуты булавки. При взгляде на эту фигурку у Кати нехорошо стало на душе. На кого-то она очень похожа…

Думать об этом некогда. Нужно спешить!

Со стулом дела пошли веселее – шкатулка оказалась у нее в руках. Красивая, с мозаичным рисунком, покрытая толстым слоем пожелтевшего лака. Под крышкой – монеты, трава…

Хлопнула дверь, послышалось кудахтанье. Валя возвращается! Катя машинально прижала к себе шкатулку. Если ее сейчас здесь застанут, то…

Скорее на улицу. Там Ирка! Там бабушка!

Не тратя времени на ступеньки, Катя прямо с крыльца спрыгнула в кусты. Дверь еще не успела вернуться на место, как ее распахнули вновь.

– Артур! Ты еще здесь? – послышался недовольный голос цыганки.

Катя отползла в сторону.

– Баб, ну хватит, – протянула она, стараясь подражать голосу цыганенка. Получилось похоже.

– Что ты здесь делаешь? – заговорила Валя, не подозревая, что общается не с внуком. – Что я тебе говорила?

Она вглядывалась в темные кусты, в руках у нее билась черная курица.

– Я все понял, – промямлила Катя уже выученный кусок «текста».

– Понял? – продолжала возмущаться цыганка. – Тогда почему ты здесь торчишь?

– Понял, говорю! – Катя сомневалась в том, что правильно произнесет другие слова.

Цыганка потопталась на месте, видимо, ожидая, что внук подойдет к ней поближе.

– Артур! – позвала она.

Катя решила больше не испытывать судьбу и стала пробираться к забору. Шкатулка ей мешала. Бросить бы, но руки сами крепко ее держали, не желая выпускать. Ладно, она потом ее вернет, посмотрит дома, вместе с Ирой, и вернет. На крыльцо положит или перекинет в огород…

Чтобы добраться до своего дома, ей пришлось перелезть через их общий забор и пробежать по грядкам.

В шкатулке все было таким же, как и в ее сне. Трава, белый гребень с зеленым камнем, ржавый ключ, монеты…

В коридоре послышался плаксивый Ирин голос:

– Не знаю я, где она!

Катя взглянула в окно. У крыльца стояла баба Риша, на земле лежал Ирин велосипед. Катя быстро сунула шкатулку в печку, загородила ее старыми газетами для растопки.

В кухню влетела разъяренная Ира.

– Ты где была? – грозно спросила она. – Куда тебя понесло? Я уже подумала, что тебя украли!

– Ирочка! – Катя кинулась сестре на шею.

– Что еще? – нахмурилась Ира. – На минуту тебя нельзя оставить, обязательно что-нибудь учудишь!

– Пойдем! – Катя потянула сестру к печке.

Рассказать обо всем в двух словах казалось невозможным. Ира только заговорила было, как в кухне появилась бабушка.

– О чем шепчетесь? – проворчала она. – А ну руки мыть, за стол – и спать.

Сестры побежали к умывальнику. Катя скакала вокруг Иры, то в одно, то в другое ухо сестры быстро-быстро пересказывая случившееся.

– Это же воровство! – удивилась Ира, дослушав ее историю до конца. – Теперь цыганка нас съест. Без масла!

– Никакое не воровство! – легкомысленно отмахнулась от слов сестры Катя. – Мы только посмотрим и вернем. Валя и не заметит. А потом, вдруг она без этих побрякушек колдовать не сможет? Представляешь, как здорово! Мы ее тогда сами покусаем.

– Хорошо бы… – Ира уже ни в чем не была уверена.

Появление Артура никого не удивило.

Цыганенок был мрачен, он хмурил брови, не поднимал глаз от земли, и вообще являл собою вид крайней степени отчаяния.

– Чего тебе? – грозно напустилась на него Ира.

Артур повертел в руках блестящую заколку.

– Не теряли, – хором сказали сестры.

– Знаю, – вздохнул Артур, – это я никак из кармана ее не выкину.

– Починил велосипед? – ехидно спросила Ира.

– Починил, – мотнул головой Артур. – Вы за молоком-то ходить будете?

– Не нужно нам вашего отравленного молока, – огрызнулась Ира. – Сами пейте! Или у вас его никто брать больше не хочет?