Валерий Шульжик - Фунтик в цирке

Допев куплет, Мокус со слезами стал просить прощения у барабана, а тот не прощал: бил себя в грудь колотушкой и отъезжал всякий раз, как только клоун делал в его сторону шаг.

Наконец примирение состоялось, и зрители в зале затопали и засвистели, радуясь тому, что клоун прощён.

И тут дядюшка Мокус поднялся с колен и попросил тишины.

— Наш скромный цирк, — сообщил он торжественно, — почтили своим присутствием важные господа!

Дети, услышав такое, принялись вертеться и даже под лавки заглядывали в поисках важных господ, а Мокус меж тем продолжил свою торжественную речь.

— Прежде всего, — сказал он, — я хочу вам представить крошек в первом ряду. Грустные мордашки и одинаковые жёлтые ботиночки говорят нам, что это дети из одного сиротского дома. Поприветствуем их, друзья! «Сирот» поприветствовали, а Мокус меж тем продолжил парад-алле:

— Господин Дурилло — владелец гостиницы «Три дороги» — фокусник, каких мало… За обедом вместо рябчика подаёт постояльцам ворону, а при расчётах превращает её в гуся. И наконец, — продолжил клоун под барабанную дробь, — гвоздь программы — владелица универмага «Слеза ребёнка», двух кондитерских и большого магазина игрушек госпожа Беладонна и её дрессированный миллион.

После этих слов крошки из первого ряда стоя поприветствовали продавщицу сахарной ваты, а Дурилло, дважды упав по дороге, даже поднёс ей цветы.

Беладонна раскланивалась, кисло улыбаясь, — а что ещё оставалось делать, — но Дурилле всё же шепнула:

— Да, ты Великий, но не Карл, а болван!

И тут Бамбино под звуки хриплого граммофона объявил заключительный номер программы — иллюзионный аттракцион.

— Перепиливание без боли, — пояснил Мокус, вынося из-за кулис деревянный ящик с дырками и ржавую пилу. — Нужны помощники. Надеюсь, в зале есть храбрецы?

— Есть! — заявила Беладонна и, расталкивая зрителей лотком, двинулась на манеж.

Зал визгом приветствовал отважную бабушку: мальчишки — о, ужас! — полезли в башмаках на сиденья, а девочки от страха закрыли глаза.

— А где Фунтик? — спросила Беладонна, с трудом втискиваясь в ящик. — Он пилить будет?

— Да, — успокоил мадам Мокус, — и пилить, и колоть…

И тотчас на арену из-за кулис вышли Фунтик, Триолина и Бегемот с большой связкой цветных шаров.

Зал замер, оркестр в составе Бамбино приканчивал барабан.

— Не спеши, пили ровнее, — командовал Мокус, — возьми себя в руки, не плачь.

— А я и не плачу, — возразил Фунтик, — я реву-у-у-у-у!

— Куда это он? — насторожилась Беладонна, видя, что поросёнок уходит, но Мокус успокоил её:

— За топором!

А Фунтик меж тем поднялся в оркестровую ложу и, приняв из рук Бегемота связку воздушных шаров, неожиданно для всех полетел.

— Летит! — удивились дети. А взрослые, сидящие с ними рядом, подтвердили:

— Летит!

— Надувательство! — завопила Беладонна. — Циркачи надули шары!

— Ну, все! — понял Добер. — Теперь и мы полетим…

— И без шаров, — подтвердил Пинчер и, сняв с себя каску, запустил ею под купол цирка.

— Огонь! — на свою голову скомандовала Беладонна. И тотчас же град гнилых помидоров превратил ящик на арене в большой овощной салат.

Мгновенно цирк опустел. Вслед за полицией зал покинули дети и их родители.

— Летит! Летит! — доносились в зал сквозь брезент звонкие голоса.

В шапито теперь остались лишь двое: Беладонна (голова её торчала из ящика, как роза из салата) и генеральский сынок — ангел с голубыми глазами.

— Спасибо, мальчик, — произнесла Беладонна, глотая слезу умиления, — ты единственный, кто не бросил меня в беде!

А в это время совсем иные чувства переполняли сердце генеральского малыша.

Во-первых, сегодня он впервые в жизни посетил цирк и конечно же был потрясён, а во-вторых, влюбился в цирковую девочку Триолину и решил на ней пожениться, а эта противная бабушка взяла и испортила праздник, и не ему одному!

— Чья бы корова мычала, — произнёс ангел, затыкая мадам рот гнилым помидором, и добавил: — Если с Фунтиком что случится, я вас, как Полкан грелку, на мелкие куски разорву.

«Ужас! — приходила в себя Беладонна, переваривая услышанное. — Ну, простые дети, понятно, на них, как говорится, среда влияет, а на этого что? Четверг?»