Мила Блинова - Большой Кыш

Маленький Сяпа уснул в терновом кусте, привязав к животу свою любимую панаму. Трудно объяснить, как ему удалось уснуть вниз головой, зацепившись носками за длинные колючки. Но философы весьма необычные существа, от них можно ожидать чего угодно. Бяка с трудом дотянулся до малыша и хотел затянуть потуже узелок на бечевке, поддерживающей панаму, но узелок уже замерз. Бяка удовлетворенно хмыкнул: место Сяпиной зимовки было очень хорошее, крепкие длинные колючки не позволят зверькам и птицам дотянуться до малыша. Зная об удивительной способности Сяпы попадать в разные истории, Бяка решил подстраховаться и, достав из торбы желудевую скорлупку с сушеными лесными клопами, обсыпал ими куст со всех сторон. Он сделал это для того, чтобы резкий запах насекомых отбил запах кыша.

Проходя вдоль замерзшего ручья, Бяка услышал странные хлопки. Подойдя к лежащей иве, он заметил неприкрытую дверцу. Ветер трепал ее туда и сюда. Дверная колотушка, подвешенная к притолоке, громко колотила по дверце. «Плохо! Непорядок!» — подумал Большой Кыш. Он хотел заколотить хижинку деревянными колышками, но решил прежде осмотреть ее изнутри. В безукоризненно чистом домике было тихо и спокойно. Мелких вещей не было, потому что кыши заранее отдали их на хранение. Отдали уже не Асю, а Бяке. А он спрятал их в общий «Секрет». Мебель в хижинке была аккуратно расставлена, а очаг чисто выбелен. Вода, затопившая пол хижинки в период осенних дождей, застыла, превратив пол в гладкий каток. Бяка осторожно, чтоб не поскользнуться, обошел комнаты, закрыл окна и двери, вбив крепкие клинья. Уже уходя, он приметил еще одну маленькую дверцу. Кыш толкнул ее и оказался в странной комнатке. Все в ней было маленькое-маленькое: табуреточки, сундучки. К стене была прикреплена плетеная постелька — его, Бякин, воспитательный гамачок. А у стены стояла сурковая поилка и другие пропавшие у кышей вещи. «Вот оно что! Значит, их стащили Слюня и Хлюпа! — удивился Бяка. — Вот никогда бы не подумал!» Большой Кыш рассмеялся и, не удержавшись на льду, плюхнулся на пол. Приподняв голову, он вдруг заметил беленький хвост-пушок, торчащий из-под топчана. Бяка отодвинул топчанчик и замер: за ним спали рядком три кыша. Двоих Бяка хорошо знал, это были братья-близнецы. А вот третьего… Бяка ласково погладил кышонка по мягкой шерстке. Малыш улыбнулся во сне.

«Вот, значит, как. Выходит, чудаковатые братья Слюня с Хлюпой спасли „погибшее" яйцо. Молодцы! Спасли и не похвастались! Ай да братья! Ась, конечно же, обо всем знал и помогал им растить малыша. А Люля-то, Люля! Чего напридумывал! Сколько историй насочинял! И про яйцовое привидение, и про трясучку! Вот тебе и привидение! Ну нет у нас привидений. Зато есть спасенный кышонок! И замечательные папаши! Кто бы мог подумать?»

Бяка бережно перенес все семейство на чердак, набросал вокруг стеблей чернокорня и тщательно запер дверь, подперев ее снаружи двумя огромными сучковатыми палками. Получилось внушительно.

Хнусь опять умудрился зазимовать в сосульке. Это было скорее хорошо, чем плохо, ведь сосульку никто есть не станет. Ей страшны лишь зимние оттепели, а они случаются очень редко. Бяка отколупнул сосульку с Хнусем, взял ее на плечо и пошел искать безопасное место. «А этот хитрец все же проехался на моем загривке!» — с усмешкой подумал он, вспоминая весну. Местечко для Хнуся Бяка нашел случайно: шел, шел и наткнулся на щель в поваленном клене. Щель была расположена очень удобно: для зверя — высоко, для птицы — низко. И оказалась нужного размера — маленького. Бяка засунул внутрь сосульку с Хнусем и заткнул вход ежевичной веткой.

Толстый Люля впал в спячку рядом с домиком Сяпы, в пустой корзине из-под провизии. Сплетник и проныра аккуратненько вмерз в корзину, образовав с ней одно целое. Эту глыбу даже Большой Кыш поднять не смог. Бяка просто перевернул ее вверх дном и задвинул под корягу, похожую на паука.

Утика уснула в брусничных зарослях. Ее ярко-розовая шкурка заметно выделялась на белом снегу. Бяка подоспел вовремя: две крупные вороны уже кружили над кышечкой. Подхватив Утику, Большой Кыш добежал до колючего куста дикого крыжовника, положил кышечку в центр и, собрав колючие ветки воедино, связал их концы. Потом он снял со своего колпака гремелку и пристроил ее сверху. Ветер яростно закружил ветряк, гремелка загремела, сильно напугав ворон.

Ась как ушел по осени, так и пропал. Где он зазимовал, никто не знал.

Гнуса с Гнусенком Бобо Бяка искать не стал, зная, что они отправились через подземный ход зимовать в Большую Тень.