Дмитрий Нагишкин - Тихая бухта

Мальчик прилег на траву и огляделся.

Место вполне подходило для засады.

Тропинка, торопливо бежавшая по лесу, внезапно оборвалась. Дальше стояли кусты и журчала вода, перекатываясь через острые камни, усеивавшие дно протоки. С чуть слышным звоном она струилась вдоль низких берегов, поросших ивняком.

Вода в ручье была прозрачная. Ясно виднелись позеленевшие от старости камни, желтый песок на дне и какие-то маленькие рыбешки. Они то стремительно пронизывали воду, и их узкие тела сверкали, то застывали в тени камней, то целой стайкой медленно плыли вместе, то вдруг стремглав бросались за мушкой, упавшей на воду. Они толкались, мешали друг другу, возились вокруг добычи, пока она не исчезала, проглоченная самой ловкой из них. Вдруг они бросились в разные стороны и мгновенно скрылись из виду.

Приплыл целый выводок серо-сизых гусей. Заметив мальчика, гусиный вожак тихонько пробормотал что-то; гуси остановились, шевеля в воде красными лапами. Тени птиц легли на песчаное дно. Вожак, переваливаясь, вылез на берег. За ним, отряхиваясь от воды, крича и хлопая крыльями, вылезли остальные гуси.

Мальчик поднял ружье, старательно зажмурился и дернул курок. Раздался выстрел. Гуси закричали. Охотник выстрелил еще несколько раз. Но гуси не уходили с тропинки и, точно удивляясь, смотрели на мальчика, склонив головы набок и теснясь друг к другу.

В это время затрещал кустарник. Из-за ивняка выскочил другой мальчуган. Он подскочил к первому и крикнул:

— Ты чего в моих гусей стреляешь?!

Тот широко открыл глаза:

— Не в твоих, а в диких. Они ничьи.

— В диких?

Мальчуган захохотал, делая вид, что от смеха не может перевести дух. Охотник покраснел и, переступив с ноги на ногу, приготовился к потасовке.

У мальчика с ружьем были голубые глаза, длинный веснушчатый нос, белокурые прямые жесткие волосы. Он исподлобья наблюдал за противником и силился придать своему лицу устрашающее выражение. Он все-таки был вооружен.

Другой, заложив руки за спину, спокойно повел плечами и насмешливо проговорил:

— Эх ты, охотник! С винчестером шляешься, а домашних гусей от диких отличить не можешь. — Он прищурился и деловито добавил, уже без насмешки: — Когда стреляешь, надо левый глаз закрывать, а правым на мушку смотреть. А ты в белый свет палишь! Ружье-то пульное?

— Ну и что же, что пульное?

— А то, что птицу не пулей, а дробью бьют… Ты чей будешь?

— А ты чей?

— Я сын Пундыка, Савелия Петровича. А ты, должно быть, Вихрова? Отец говорил мне, что лесничий с сыном приехал. Он встречал вас… — Тут сын Пундыка засунул руки в карманы и спросил: — Драться будем или не будем?

Сын лесничего подумал. Силы были неравные. Схватка могла кончиться только в пользу Пундыка, крепкие ноги которого прочно держали его на земле, а ширококостое тело распирало старую, выгоревшую на солнце рубашку; застегнутая только одной пуговицей на шее, она раскрывалась, обнажая загорелую грудь.

Сын лесничего вежливо сказал:

— Я не дерусь, а если тебе хочется — давай.

— Очень мне надо! — спокойно сказал Пундык. — Я тебя все равно забью. Давай лучше дружить! Меня зовут Шуркой.

— А меня — Димкой.

— Ты из какого города к нам приехал?

— Из Владивостока. На «Алеуте».

— А мы с папкой таежные, давно уже здесь живем.

Гуси обступили ребят со всех сторон. Вожак ходил возле Димки, сердясь и пригибая голову к земле. Шурка сказал:

— Помоги мне гусей до дому загнать, а то они опять в протоку уплывут, потом ищи!

Ребята выгнали гусей на тропинку и пошли к поселку. Димка держал свой карабин за спиной.

— Я, брат, тоже так стрелял, — сказал Шурка и добавил с завистью: — Ружьишко у тебя хорошее! Отец подарил?

Димка искоса посмотрел на спутника — Шурка ему понравился.

— Приходи ко мне, — сказал он, — книги вместе читать будем! У меня книг много.