Марина Аромштам - Плащ крысолова (сборник)

Джеко трепал дохлятину и утробно урчал.

– А теперь, – сказал Шоу холодно и насмешливо, – можно вернуться к делу. Ну, королева, сколько ты стоишь?

Сердце Джеймса как-то неправильно дёрнулось и обратилось в камень. Камень-сердце ещё раз дёрнулся и раздробился на части. Он схватил Джеко за ошейник и толкнул дверь здоровой ногой.

– Мистер Шоу, ваша собака никак не выплюнет крысу. Мне придётся разжать ей пасть. – Джеймс вытащил нож и наклонился к Джеко.

– Ты очумел, идиот? Только дотронься до Джеко…

– Не надо резких движений. А то я сломаю ей зубы… – Он стал разжимать зубы Джеко и между прочим бросил: – А даме надо идти. Я поймал для неё экипаж.

Пёс зарычал.

– Не двигайтесь, мистер Шоу: нож очень острый…

Пёс рычал и не уступал. Но Джеймс разжал ему пасть, выдернул то, что осталось от крысы, и отшвырнул в центр комнаты. Джеко лязгнул зубами, вскочил и рванулся за ускользнувшим куском. Шоу отпрянул. Джудит двинулась прочь, как заводная кукла. У двери она на мгновение задержалась, будто о чём-то вспомнила, но потом быстро вышла.

Джеко снова вцепился в «добычу» и, рыча, улёгся у самых ног Шоу. Тот сдвинул его сапогом, резко шагнул к Джеймсу и ударил в лицо. Джеймс упал. Шоу пнул его в грудь ногой.

– Увижу тебя ещё раз – убью, – коротко бросил он.

На Харт-стрит играли музыку. Скрипка гнусавила, звуки срывались. Но это лишь будоражило кучку зевак, столпившихся возле повозки с откидными бортами. Повозка была разрисована разноцветными крысами – ни дать ни взять подмостки бродячих комедиантов. На повозке, расставив ноги, стоял человек – очень крупный, тяжёлый, в мешковатом камзоле. Скрипача скрутило в неимоверном усилии, и он извлёк из пытаемого инструмента повизгивающую трель. В этот момент человек на повозке широко распахнул свой камзол. Зрители ахнули, отшатнулись и опять подались вперед: под камзолом сновали крысы. Они высовывались из-под жилета, забирались на плечи, усаживались там столбиком, свешивая хвосты, тёрли морды передними лапами. Некоторое время человек стоял неподвижно и наслаждался восторженным отвращением публики. Потом запахнул камзол – мелодия тут же прервалась.

Человек придвинул к краю платформы огромную клетку с крысами, открыл небольшую дверцу и резким движением сунул в клетку голую руку. Зрители снова ахнули и восторженно застонали: рука вернулась обратно с крысой. Человек высоко поднял крысу: она шевелится, живая!

Затем он извлёк из кармана маленький белый пакетик:

– А теперь угостим этим крысу.

Он умело разжал крысе пасть и ловко всыпал туда порошок. Крыса сильно задёргалась, но очень быстро затихла. Человек взял её за хвост: крыса висела вниз головой без всяких признаков жизни.

– Кажется, она сдохла?

Раскачивая дохлую крысу за хвост, человек сделал вид, что сейчас бросит её в толпу. Там нервно заверещали.

Человек наконец позволил себе улыбнуться. Он отбросил крысу в дальний угол повозки и прогремел:

– Крысиный яд Джека Чёрного! Великолепный яд! Покупайте! Джек никогда не подводит!

Опять заиграла скрипка.

Представление закончено, и публика стала редеть. За пакетами с ядом потянулись две-три руки…

– Мыстер, губиде грызу, – Джеймс подошёл к повозке и следил, как Джек Чёрный разоблачается: снимает жилет, выуживает крыс, которые там пригрелись, и сажает в специальную клетку.

Один глаз у Джеймса заплыл. И, видно, Шоу сломал ему нос. Ему было трудно смотреть, трудно передвигаться и трудно говорить.

– Купить твою крысу? Парень, ты шутник или идиот? Ты знаешь, с кем говоришь?

Джеймс кивнул:

– Вы крысолов. Джек Чёрный.

– Крысолов! Крысоловами Лондон не удивить. Но я за день ловлю больше крыс, чем они все вместе взятые за год. Ты меня понял, парень? А мои яды…

– Я знаю.

– Ну и чего ты лезешь? Если охота жрать, ступай в заведение Шоу. Я ему отгружаю по семьсот крыс за раз. Но ему всё мало. И он жалостлив к крысоловам. Оборванцам с окраин даёт по три пенса за хвост.

– Эда грыса сдоит два шиллинга.

– Твоя крыса – она золотом, что ли, срёт?

Джеймс расстегнул жакет: оттуда показался розовый нос, затем – белая голова с красными глазками-бусинками.

– Альбинос? – Джек подался вперёд и впился в Джеймса глазами. – Где украл?

– Я не грал, – у Джеймса кружилась голова, и больше всего на свете ему хотелось бы лечь – прямо здесь, у повозки. – Гупиде.

– Альбинос, значит? Публика клюнет. Одно дело – обычный пасюк. А тут на тебе – белая крыса! Подыхает у всех на глазах. Редкий аттракцион. А тушку продать на шкурку…