Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла

Я не знала, куда деваться. Слёзы обжигали глаза, все таращились на меня, как обычно.

Герда вздохнула и подбоченилась.

— Простите великодушно, милая дамочка, — сказала она Горилле. — Между нами говоря, этот ребёнок абсолютно безнадёжен. Она из тех, так сказать, от кого никогда не отделаешься. Живёт здесь с тех пор, как её младенцем подбросили к нам на лестницу. За девять лет я так и не смогла её никому всучить.

Она нагнулась ко мне:

— Слышишь? Теперь ты понимаешь, почему тебе никогда отсюда не выбраться? Ты просто упрямая грязнуля!

Герда посмотрела на Гориллу с улыбочкой, словно говоря: уж мы-то с вами понимаем, как безнадёжно туп этот ребёнок. Горилла скрестила руки на огромном животе, затем кивнула в мою сторону.

— Я хочу её взять, — сказала она.

В шеренге послышались вздохи облегчения.

— Э… понятно, — сказала Герда, не зная, кому улыбаться — Горилле или мне. — Вот и хорошо. Тогда вам лучше пройти сюда.

Я стояла как вкопанная. В ушах у меня что-то сильно колотилось и булькало, и казалось, будто меня вот-вот вырвет прямо на пол.

— Ну что ж, — прошипела Герда, потянув меня за собой. Я ждала, что сейчас посыплются злорадные шуточки, раздастся гогот, Арон скажет что-нибудь в том духе, что мы с Гориллой друг другу подходим. Но никто не издал ни звука. Все стояли тихо, как мыши, а Арон весь побелел.

— Осталось оформить бумаги, — сказала Герда, направляясь к лестнице. — Пройдите ко мне в кабинет.

Она имела в виду мои бумаги, где написано, кто я, сколько мне лет и всё такое. Бумаги, которые Горилла должна подписать, чтобы забрать меня. Это было похоже на кошмарный сон. Мне хотелось развернуться и убежать в спальню, вцепиться мёртвой хваткой в кровать. Но ничего не вышло, пальцы Герды сжали мне плечо словно щипцы.

Горилла кивнула своей большой головой.

— Хрм, — кашлянула она и проковыляла вперёд. Она направилась в кабинет, а Герда подтолкнула меня, чтобы я шла следом. Горилла уселась в кресло. Она оглянулась по сторонам, и взгляд её остановился на старом чёрно-белом снимке, где была изображена Герда в молодости, когда она только поступила на работу в «Лютик». Этой фотографии было больше тридцати лет, но блестящие серёжки были у Герды уже тогда. Горилла посмотрела на снимок, затем на Герду.

— Да… Хе-хе-хе! — захихикала Герда. — Давно это было. Сто лет назад… — Она прямо не знала, куда деваться от волнения, — так ей хотелось поскорее закончить это дело. Поставив свою подпись, она передала бумагу дальше.

— Вот тут распишитесь, и всё, — сказала она.

Лапа у Гориллы была такая огромная, что с трудом удерживала тоненькую ручку. Она еле-еле вывела на бумаге кривыми буквами:

Герда уставилась на подпись.

— Да-а, — пропищала она, сглотнув слюну. — Всё правильно. И, насколько я понимаю, вы забираете девочку с одеждой. За это ещё нужно доплатить сто крон.

Я посмотрела на свои тёмно-синие джинсы. Они были короткими и старыми. В приюте нам не выдавали новую одежду. У меня была белая кофта на кнопках, а на крючке в прихожей висела моя выцветшая жёлтая куртка. Подошвы сапог, валявшихся в куче обуви, истончились настолько, что с таким же успехом можно было ходить в одних носках.

Герда встала.

— Итак, — сказала она. — Дело сделано.

Так быстро у нас в «Лютике» ещё никогда никого не усыновляли — по крайней мере, на моей памяти. Хорошо, что другие дети не видели, как Горилла крепко взяла меня за руку и повела во двор. Герда шла за нами следом.

— Подождите! — прокудахтала она. — А как же вещи? — Она развернулась и исчезла в дверном проёме.

Солнце опускалось за горизонт. Лапа Гориллы была шершавой и жёсткой. К горлу подкатил комок. Мне хотелось умереть прямо на месте. Юнна? Это та, что умерла от ужаса прямо на лестнице? Вот тогда бы Герда пожалела о том, что сделала.

Но я осталась жива. Я стояла в лучах заходящего солнца, и за руку меня держала Горилла. Дорожку перегородила криво припаркованная «Вольво». Ну и драндулет! На ней небось и передвигаться опасно.

Горилла заметила, что я рассматриваю машину.

— Хрм, — прорычала она, вздёрнув кверху уголки губ. — Хочешь, научу тебя водить?

Я уставилась на неё, не зная, что сказать.

— Вообще-то… мне девять лет, — выдавила я наконец.

Горилла перестала улыбаться и смерила меня взглядом.

— Точно, — буркнула она. — Ты не достанешь до педалей. Ну и чёрт с ним.

Нас догнала запыхавшаяся Герда.