Карен Арутюнянц - Иванушка Первый, или Время чародея

У Сани Горбунькова отец вернулся из тюрьмы. Они переехали в другой город. В какой, не сказали. В Интернете я Горбунькова пока не нашёл.

Сан Саныч снова в Москве. Написал новую книгу и назвал её «Синие глаза и рыжие макушки». Ничего так. Я прочитал.

И даже себя узнал. В Инете сообщили, что скоро по книге будут снимать фильм.

Алина Николаевна вернулась из декрета, преподаёт нам литературу. Иногда она берёт с собой на уроки Вальку и Маньку, и мы с ними нянчимся. А муж-программист Вадик ждёт их под окнами и бросает в окно камешки.

Василиса стала волонтёром, дружит с Вадиком Пирожковым, ухаживает не только за своей бабушкой, но и за другими старичками.

Баба Шура как-то раз поймала меня в школьном коридоре, приложила палец к губам и подмигнула, мол, ты ничего у Соловьёвых не видел, не слышал. Потом села на метлу и вылетела в окошко. Шучу. Не было этого.

«Ока» оказалась проектом Гор Горыча Прекрасного. Это не призрак, а обычный автомобиль с компьютерным обеспечением, который управляется дистанционно. Вообще-то, такую технику используют в разведывательных целях. Зачем она понадобилась подполковнику полиции Прекрасному, не совсем ясно. Может, шугать жуликов, хотя у нас в Синеграде их днём с огнём не сыщешь.

Как сказал Чёрный Кот, посетив меня в одном из моих сновидений:

– Чужая душа не потёмки, а клад! Главное его вовремя отыскать!

Кстати, Чёрный Кот, я назвал его Сократом, теперь живёт у нас дома и всё так же любит посидеть ночью под моим окном, посверкать жёлтым глазом.

Ну а теперь о главном.

Помните, в тот день, у юбилярши Глафиры, Соловей хмыкнул и сказал:

– Дурачок ты, Иванушка.

А я ответил:

– Весь в тебя, папа, – и показал ему этюд со свадьбой. – Это ты, а рядом моя мама. Почему вы расстались?

Соловей уставился на рисунок и никак не мог отвести от него выпученных от изумления глаз.

– Давай, – подбодрил я его, – рассказывай!

Наверное, я глупо себя вёл. Такие дела при всех не обсуждаются. Но мы никого не видели в тот момент. Словно все остались в каком-то другом измерении, а мы перенеслись далеко назад, в прошлое.

– Я встретил другую женщину… Надю, – сказал Соловей.

– И вот так вот взял и бросил маму? Прямо после свадьбы?

– Да, – ответил он. – Увидел, полюбил и понял, что Надя – моя судьба. И уехал вместе с ней в Москву. С ней и с Викой. Ей тогда было четыре года. Она мне не родная дочь. Но любит, как…

– Родного отца! – закончил я за него.

А как же быть со мной?

– Мы никогда больше не виделись с Машей. Я не знал, что она родила сына.

– Теперь вот знаешь.

– Когда у тебя день рождения?

– Тридцать первого декабря. Через семь месяцев после того, как ты сбежал, я появился на свет. Зачем ты приехал через столько лет?

– Надя умерла… Вот и вернулись… Там делать уже нечего…

– А здесь, значит, есть что?

– Взрослый ты у меня, сын.

– Взрослее некуда, я ж без отца вырос. Приходится своей головой думать.

Он только тогда поднял глаза и посмотрел на меня. Взгляд у него был спокойный и совсем не виноватый.

– Жизнь, – сказал он, – твоё отдаст, если будешь с умом.

– Двадцать пять процентов? – спросил я.

Соловей улыбнулся.

Очень знакомая у него улыбка. Где-то я её раньше уже видел. Может быть, в зеркале?

Я засунул руку в карман и нащупал шахматного коня.

Я показал его Соловью и сказал:

– Лена мне рассказала легенду вашего… нашего рода. Что сундук – золотой. И что золото принесёт счастье только тому, кто не будет этими сокровищами владеть. Этот конь стоит дороже, чем всё золото мира. Но я его обменяю на то, что причитается мне. Ты же сам сказал, что жизнь моё отдаст, если буду с умом.

Соловей взял у меня коня и пошёл в дом.

Через месяц Гарику сделали операцию. Денег от моей доли клада хватило с лихвой.

А летом следующего года мы с ним собрались в горы. Мама с Розой Максудовной очень волновались, но Гарик показал им альпеншток и успокоил:

– Он меня больше никогда не подведёт. Да и Ваня со мной.

Мы нафоткали в горах полторы тысячи снимков. Я теперь фотографировал на отличный профессиональный фотоаппарат. Мне его прислали из Австралии. Ведь мои фотки, те самые, с мамой и вишнёвым деревом, заняли третье место на международной выставке. Кроме фотоаппарата я получил штатив и ноутбук.

А ещё мне неплохо заплатили за «Время Чародея». В главной роли меня так и не сняли, потому что актёр, болевший свинкой, всё-таки выздоровел. Но некоторые кадры со мной в фильм попали.