Карен Арутюнянц - Иванушка Первый, или Время чародея

За окном посигналил проезжающий автомобиль и заорал кот. Или кошка. В детстве я мог безошибочно угадать, кто кричит – кот или кошка. Сам не пойму, как у меня это получалось. Но потом этот свой талант я растерял, слишком часто отгадывал.

Таланты надо беречь. К примеру, я очень быстро считаю. Если бы у меня спросили, сколько будет две тысячи пятьсот семьдесят восемь, помноженное на сто пятьдесят девять, в былые времена я бы сразу ответил: четыреста девять тысяч девятьсот два. А сейчас я просто-напросто пропущу такой вопрос мимо ушей. На это существуют калькуляторы или, на худой конец, ручка с бумагой – бери и решай. А я свои таланты больше терять не хочу. Отвечу исключительно в экстренных случаях. Если, например, спросит Лена. Но она пока ещё ни разу ничего такого не спрашивала: о моих талантах догадываются не все.

За окном снова проорал кот и в очередной раз просигналил автомобиль. Мне стало интересно, что там происходит. Я осторожно встал, голова всё-таки ещё побаливала, в ушах шумело, синяк ныл, но я тихонько, чтобы не разбудить маму, на цыпочках подобрался к окну и выглянул на улицу.

И у меня снова, как и в прошлый раз, волосы на голове встали дыбом.

Это была та самая «Ока», белого цвета! И у неё горели фары, и вдруг, совершенно неожиданно, они потухли. Затем она бесшумно тронулась с места. И снова за рулём никого!

«Ока» медленно проехала до конца нашей улицы и исчезла. Мистика! Что же, мне снова это привиделось? Ведь кот орал! Или кошка? Да какая разница?!

Эх, если бы у меня под рукой оказался мобильник с фотокамерой, я бы точно успел эту загадочную машину сфотографировать! Но у меня не было даже обычного фотоаппарата. И в моём сундуке искать бесполезно, он хоть и волшебный почти, но это же не универсам.

Ещё весной я был обладателем древнего фотоаппарата марки «Фотокор № 1» – складного, со штативом, 1941 года выпуска. Это добро мне досталось от моего прадеда. К аппарату прилагались две стеклянные фотопластинки. Я умудрился снять на них маму и наше вишнёвое дерево, когда оно цвело. Потом я попросил одного соседа, он часто ездил в Москву по делам, отнести эти стеклянные пластинки в фотоателье – может, напечатают с них фотографии. А они взяли и напечатали, да ещё спасибо сказали, что им привезли такие чудесные снимки. Даже обещали послать на международную выставку в Австралию. Только наш сосед забыл оставить им адрес автора. То есть мой адрес. А после этого он в Москву больше не ездил.

Да… никто мне не поверит, что по городу катается автомобиль-призрак, пока я его не подкараулю и не сфоткаю. Где же раздобыть фотокамеру? Не надо было снимать вишнёвое дерево, сейчас бы фотопластинка пригодилась.

Я вернулся в кровать и вытащил из рюкзачка «Время Чародея». Рукопись была не такая уж и толстая. Некоторых листов не хватало, судя по всему, их кто-то когда-то вырвал, а три страницы были совершенно пустые. Куда же подевались мысли волшебника Касмандьёрки? Что же получается? Не выдумка ли всё это? Как там было в предисловии?

Я перелистал несколько страниц назад и нашёл нужное место:

«…дневник может попасть в руки Чёрного мага Этхея… перепишет её на свой лад и, зачеркнув любую из мыслей Касмандьёрки своим чародейским карандашом, уничтожит её навеки! И тогда Волшебник никогда не сможет пройти по истинному пути!»

Выходит, эти самые пустые места, вернее, сначала не пустые, а исписанные Касмандьёркой, мог зачеркнуть своим карандашом Чёрный маг Этхей? И они безвозвратно погибли?! И Волшебник так и не смог пройти по истинному пути?

Бред! Нет в этом мире волшебников! Сказки всё это! Мифы Древней Греции! Не верю я в них, как и в дедов морозов, снегурочек и рождественских гномов! Я материалист! А если что-то и непонятно человеку, то это не волшебство и не магия. Просто пока не изученное явление, и все дела.

– Но автомобиль… – возразил я сам себе. – Без водителя шастает по городу… Неужели никто, кроме меня, его не замечает?

Я снова подкрался к окну, выглянул и вздрогнул.

На меня смотрел совершенно незнакомый кот, чёрный как смоль, с горящими жёлтыми глазами. Он не моргал и был похож на египетскую статуэтку.

Так продолжалось минуты три. С одной стороны, мне должно было быть страшно, но с другой – меня разобрало такое любопытство, что я развеселился.

Наконец кот шевельнулся, зевнул и внятно произнёс:

– Вместо того чтобы по ночам в окна глазеть на чёрных котов, ты бы лучше кран подвинтил, Кулибин! Мамке помощь, и тебе уважуха. Кстати, про зеркало не забудь! Хотя, зачем оно Ленке? Она и без него прекрасная! Какие тут споры-то?!