Мирослав Немиров: 164 или где-то около того

Зато в различных прочих штуках!

О дай мне, муза, мастерство

По всем их правилам науки

Воспеть. То есть, начать их петь,

И петь, и петь, наращивая равномерно

И неуклонно силу, мощность пенья,

Тредиаковско- и державиноподобно петь,

С громоздким пафосом, с возвышенным пареньем,

С косноязычием чудовищным, с ужасным громом-треском,

С великолепием, сиянием, шиком, блеском

И с тщаньем, с ревностью, стараньем, помпой,

Со слов клокочущих стобыкой гекатомбой,

Но также и со рассуждением степенным,

И так их петь, и петь, и постепенно, постепенно

Так воспевая, наконец — совсем воспеть.

2. Их все шелка и кружева, причёски

Старательнейшие, — волосок чтоб к волоску,

Сверкающую страшно всяку роскошь;

Корсеты тесные, крепимые к чулку

Особою (шершавою!) подвязкой; остальные, ладные

Все эти гладкие, отличные их штуки, —

Зеркальные такие, скользкие, прохладные, —

О как, желаю, муза, я воспеть!

Тем паче, муза, до сих пор же ведь,

Ведь самой даже современнейшей науке,

(Наиновейшей) — по сей день ведь неизвестно,

Что ж в этих штуках, свойственных блядям,

Такого, что ужасно интересно

Нам созерцать, — суровым русским рассудительным людЯм.

3. Вот этих их, которые шуршат, мерцают,

Скользят и шелестят, переливаются

Сияющим сиянием своим умы прельщают,

И электричеством как сразу атмосфера насыщается!

(И, кстати, не от тренья ль тех шелков, как нас наука научает?),

Когда вот на картинки эти смотрим мы и видим: точно, дамы!

А не какие-нибудь мандавушки!

А это дело — о, оно (о!), скажем прямо, —

Куда как увлекательнее нам, живущим

В бСССР, тойсть в бывшем эсэсэр.

В безвылазных смирении и бедности,

Где главным колер тот, который вылинявше сер.

И эти дамы, вот, в их всей сияющей победности —

На этих вот картинках у немых,

Которы были ими продаваемы,

В вагонах поездов, которы мы,

С восторгом трепета являлись покупаемы, —

Какими чувствами мы становились ох, обуреваемы!

Какие силы были пробуждаемы,

Какие мысли были взрывом рассуждаемы!

4. И вот, короче, переходим к рассуждениям моральным.

На это дело глядя, нынче осмеятое,

Забвению и небрежению предатое,

Сидишь и думаешь: о как ведь жаль же нам

Всего вот этого: оно ж гораздо боле силы

В себе, пружиной сжатою таящейся, таило

Чем этот нынешний кромешный порносекс.

Зачем, зачем вы это всё поотменилы,

Веленьем, мол, истории до голой ебли упростилы,

И унывает, только слёзки сглатывая, заскучалый грустный человек-с…

5. Они к тому же, коль присмотришься внимательно, — в трусах.

А также в юбках, блузках, даже более:

В перчатках, шляпах, польтах, некоторые — аж в мехах.

Что тут сказать? то, что интересней ещё более

Они тогда, ещё сильнее страх

Высот непобедимых и такое ой-й-йя

Тут начинается в людях, у них в глазах, в мозгах,

Что дай же, Муза, сил, скорее это всё воспеть.

Харэ молчать, вдыхать, терпеть, сопеть!

и т.д. 2 000, август + 2002 июль + 2011 июнь.

***

Жизнь прошла, промчалась безвозвратно,

Прогремела, точно паровоз,

И подумать ежели, ребята,

Что хорошего в ней было  я всерьёз! —

Так, выходит, — пить водяру. А точней — опохмеляться.

Просыпаться в состояньи бодуна;

Погибать со с страшной силой, но потом и возрождаться,

Погибать, а после — хоп, и — хопана!

Да. Ну, и ещё, конечно, — девушки.

Это, в общем, правда, было, да.

К девушкам, хоть и считается, сама и рифма — денежки,

Но, однако, не ко всем и не всегда;

Девушки, как то и в песне сообщается, бывают разные;

Ох, они какие разные бывают;

В головах у девушек явления бывают самые разнообразные,

Так что всё возможно и бывает;

И так вот: ну, а когда бывало и соединение

Компонентов вышъописанных; когда, порою, иногда,

Так бывало, что и девушек наличие имелось, и процесс опохмеления

Птицей фениксом происходил, и вот, оно, тогда,

То, что получалось — это, господа, вот это и была, она, Поэзия.

Коя мной неоднократно — с гордостью скажу — законсервирована в буквах.

Это вот — поэзия, а не блять тягомотина занудная,

Типа всяких акмеистов, или Рейна, или Кублановского,

И различных прочих, много их, перечислять погонными их можно километрами.

— 7 октября 2000

***

Луиза, ты являешься говно.

Являются твои, Луиза, штуки безобразно все однообразны.